Ворг. Успеть до полуночи
Шрифт:
– Ты всегда такой проглот? – осторожно поинтересовался гоблин, кивая сестре на тарелки.
Та поднялась и собрала тарелки. По выражению ее лица понял: нести добавку не намерена. Будто я опустошил кладовую.
– Понимаешь, – начал оправдываться я, – у воргов хороший аппетит. Это из-за превращений.
– В каком смысле? – спросил гоблин.
– Они много сил забирают, – пояснил я. – Поэтому если едим, то от души. Вы извините, что так накинулся.
Зеленомордый отмахнулся.
– Да ерунда, – сказал он. – Все
– Рад за нее, – искренне сказал я.
– Но ты это, поосторожней, – все же предупредил он. – Раскабанишься, точно перевертываться не сможешь.
Я вытер пальцы о волосы, помыть их, наверное, стоит, а то плохо уже справляются со своим назначением. Хотя мыл месяц назад, а часто этого делать нельзя – повыпадают еще.
– Ты когда-нибудь видел толстого ворга? – спросил я.
Гоблин пожал плечами и ответил:
– Да я вообще никаких воргов не видел. Ты первый.
– То-то же, – сказал я значительно. – Ворги не толстеют. Если бы ты по сто раз на день перекидывался в лису, в медведя или еще в какую тварь, тоже не толстел бы.
– Я и не толстею, – произнес Курт обиженно и указал на рельефный живот.
Под зеленой кожей восемь кубиков. Ему и правда ожирение в ближайшую пятилетку не грозит, если не осядет на ферме. Хотя в таверне яд сделал свое черное дело и дорисовал гоблину насколько жирных складок под пупом.
– Да я не говорю, – поспешил оправдаться я, – я просто это… Ну… В общем неважный из меня объяснильщик.
Пока мы разговаривали, сестра Курта развела огонь в очаге и поставила котел с водой. Удивительно, как таскает тяжести. Хотя она метнула в нас бревно и убила лошадь. Если вдруг предложу помощь – еще обидится и зашибет в сердцах.
Из кухни вернулась с тремя кружками кобыльего молока. Она поставила передо мной ту, что побольше, и уселась рядом на скамейку. Наверное, по гоблинским меркам она красивая – любят они поклыкастее.
– Так куда направляешься? – спросила Азута, отхлебнув из кружки.
На толстых губах осталась белая каемка. Она быстро вытерла тыльной стороной ладони, взгляд стал строгим. Даже поежиться захотелось.
– Курт говорит, в Межземье. Из-за охоты на воргов, – ответил я и тоже отпил из кружки.
На вкус молоко оказалось сладким и чуть терпковатым. Раньше не пробовал, но слышал, что полезное. Да и не стали бы гоблины пить всякую дрянь – слишком любят себя.
Азута кивнула.
– Дело говорит, – сказала она. – В Восточном крае нынче неспокойно. Нежить шляется по лесам, вместе с гвардейцами отлавливает воргов.
– Убивают? – с опаской спросил я.
– Официально говорят, что сгоняют на псарни, – ответила гоблинша. – Почему туда, непонятно. Но один гном недавно болтал, мол, на самом деле Ильва с нежитью самолично гоняется за воргами и уводит в склепы. Зачем – тролль ее знает. Тот же гном утверждал, мол, для превращения в нежить.
Меня передернуло. Ворг-нежить – противоестественно.
– Не верю, – проговорил я.
Азута пожала плечами и залпом осушила содержимое кружки.
– И я так сказала, – произнесла она. – Но гном клялся своей секирой, что лично видел толпу нежити.
– Удивила, – бросил я.
– Да? А закованный ворг на цепи среди них? В Мертвую степь небось тащили.
Я задумался. Если рассказ Азуты – правда, нашему брату грозит не то что вымирание. Вечное рабство у хозяйки мертвяков! Это хуже самой позорной смерти. Лучше сразу кинуться со скалы, чем до конца времен прислуживать Ильве.
– Это просто смешно, – сказал я нервно. – Нежить боится нас.
Курт допил молоко и отставил кружку на край стола. Глаза покраснели, наверное, давно не спал. А может, перед костром где-то долго сидел.
– Вообще-то, на их месте я бы тоже вас отлавливал, – сказал он, потягиваясь. – Знаешь старую гоблинскую поговорку? «Не можешь победить врага – сделай его союзником». Способ у них не очень, но делают четко.
– Хочешь сказать, – решил уточнить я, – из страха нас в нежить превращают?
– А из-за чего же? – удивился Курт. – Вы их главные враги. Остальные как-то уживаются с Мертвой степью, а вы то и дело наведываетесь.
Я оскалился и проговорил:
– С каких пор набеги на человеческие деревни стали мирным «уживанием»? Да и не часто мы наведываемся. Ну приходила стая пару раз, ну утащила несколько мертвяков. Я подростком тогда был. И что? Они все равно множатся как зайцы. А кости их самые что ни есть полезные.
– Чем это? – поинтересовался гоблин.
– В них особый сок. Улучшает превращение, – ответил я.
Азута прикрыла губы ладонью.
– Фу, гадость какая, – сказала она, вставая из-за стола. – Ворг ест нежить. От одной мысли желудок к горлу подступает.
– Можно подумать, отрубать им голову менее противное занятие, – произнес я.
Сестра Курта собрала кружки, уместив в одной ладони все три. Все-таки она слишком массивна даже для гоблинши. Хотя все южные гоблины высокие и крепкие. Зато их собратья на севере – низкорослые карлики со скрипучими голосами. Ломятся на работу в таверны Межземья, там хорошо платят, хоть и приходится пахать без продыху.
– Ты вот что, Лотер, – сказала она, направляясь в кухню, – раздевайся.
Я вытаращил глаза. Курт, спокойно ковырявший в хлебном мякише, замер. Палец так и остался в хлебе, гоблин с недоумением посмотрел на сестру.
Вода в котле забурлила. Капли шипят, попадая на дрова. Ощущение, что за очагом клубятся маленькие змейки.
– Болваны, – сказала Азута строго. – Ворг, будешь мыться. Я не дам ложиться на чистые простыни. С тебя грязь комьями отпадает. И разит. Даже не пойму чем. Случайно в козлином загоне не ночевал?