Воробей. Том 2
Шрифт:
Андрей Петрович Супруненко, действующий губернатор Томской губернии, как хозяин дома, и наиглавнейший местный начальник, приложился к разговору автоматически. Впрочем, я не был против. Действительный статский советник успел уже зарекомендовать себя, как умеющего думать и делать выводы человека.
Естественно, разговор начался только после того, как слуги снабдили нас всех горячими напитками. Кофе, или чай — кто что выбрал.
— … Захарий Михайлович, — обратился я к Цыбульскому, когда закончил краткий рассказ о явившихся в Санкт-Петербург инородческих «ходоках». — Вас рекомендовали, как изрядного путешественника,
— Ваше… Герман Густавович, — начал Цыбульский. — Верно говорят, мне изрядно где довелось побывать. В том числе и в стойбищах и селищах аборигенов. Впрочем, и вы, Герман Густавович, бывали в юртах туземцев юга Алтая… Что же касаемо их положения, так, господа! Инородцев множество разных. Если те, что обитают по берегам крупных рек к северу отсюда, влачат жалкое существование, питаясь, по большей части, рыбой, то многолюдные племена степных киргизов Кулундинской и Барабинской степей — вполне себе благополучны. Лесные же обитатели, вроде шорцев, алтайцев, хакасов и тунгусов, в силу крайней отдаленности от мест расселения русского населения Сибири, зачастую имеют весьма смутное представление о нас. Как и мы о них. Да, с нашей, цивилизованной, точки зрения, быт их примитивен, ремесла просты и незамысловаты, а племена их слишком сильно зависят от миграции лесных зверей. Но и наше влияние на них исчезающее мало.
— Это не мешает нашим торговым людям обманывать этих дикарей и надувать, — ввернул Супруненко.
— Недобросовестные торговцы обманывают и надувают не одних только дикарей, ваше превосходительство, — возразил Захарий Михайлович. — От них и русские крестьяне страдают, и казачьи станицы и татарские улусы. Нельзя сказать, что вот этих туземцев все постоянно облапошивают, а вот этих, русских, нет.
— Вот как? А имеются ли купцы, ведущие честный торг с туземцами?
— Несомненно, — кивнул Цыбульский. — Несомненно, Герман Густавович. И таких не мало.
— Я прекрасно себе представляю, какие товары могут быть востребованными у аборигенов, — заинтересовался я. — Но на что наши торговцыобменивают свои товары? Что вывозят из инородческих селений?
— Шкуры. Меха. Степняки — основные поставщики лошадей и войлоков. С недавних пор, многие из барабинцев занялись еще разведением крупного рогатого скота для поставок на Каинские консервные мануфактуры. Лесовики же могут предложить только шкуры диких животных. Однако спрос на качественный мех и не думает падать. В прошлом годе на Нижегородской ярмарке одной лисицы было продано на сумму едва не дотягивающую до миллиона серебром.
— Изрядно, — крякнул губернатор. — И все это меховое богатство — родом из туземных селений?
— Большая часть, ваше превосходительство. Северные рыбоеды почти не занимаются охотой на пушного зверя. А русских охотников и вовсе по пальцам одной руки счесть можно. Крестьяне же добычей в лесах почти не заняты.
— Очень интересно, — кивнул я. — Это что же выходит? Те из аборигенов, что наименее часто стакаются с русскими соседями, живут не в пример лучше?
— Сравнительно, да, — после полуминутной заминки, признал Захарий Михайлович. —
— Вы не упомянули татар, — уточнил я. — Ни черных, ни белых.
— Татары такие же пришельцы здесь, в западной Сибири, как и мы, русские, — пробасил отец Аполлон. — Прежде, до завоеваний хана Кучума, они обитали много южнее. Кроме того, татары более всех остальных инородцев подвержены влиянию цивилизации.
— Вот как? — вскинул я брови. — И чем это вызвано?
— Магометане, — выплюнул священник. Словно бы это должно было все мне сразу объяснить.
— И что с того? В империи множество магометан.
— Их пробовали обратить в православие, — поспешил пояснить мне Цыбульский. — Только перестарались. Давили слишком. Вот те и приняли ислам. А где мусульманство, там и их школы. Каждый из них должен уметь читать священные тексты.
— Интересно, — заинтересовался я. — Отчего же православная церковь не занимается тем же самым? Что может быть проще — обучить сотню детишек читать и писать? Если бы в каждом туземном племени имелись грамотные люди, нам было бы куда проще.
— А кто за это должен платить? — скривился отец Аполлон. — У нас и без аборигенов знающих священников на все приходы не хватает. Святые отцы трудятся в поле лица, так что еще и грамоте учить нет у них никакой возможности.
— Магометанские же муллы находят время.
— То совсем другое…
— Господа, — воззвал губернатор. — Ваше высокопревосходительство. Мы и русских крестьян обучить не имеем возможности. Что уж об инородцах говорить.
— Понятно, — кивнул я. Проблема ширилась. А я подумал вдруг, что совершенно упустил из виду вопросы образования. Не только инородцев. Вообще. Простейшее, начальное для большей части крестьян и горожан. Это лукавство, когда говорят, что неграмотным человеком легче управлять. Печатное слово, родившись, как запись священных текстов, имеет огромное влияние на человеческий ум. Через газеты и журналы, через печать, можно внедрить в головы народа любую мысль, любые установки. Нужно только, чтоб этот самый народ умел читать.
— Я слышал вооруженные татары ныне сопровождают этапируемых заключенных? — уточнил я.
— Истинно так, ваше… Герман Густавович, — степенно кивнул генерал-майор. — Сибирское казачество теперь занято охранами границ и службой в Собственном Его Императорского Величества конвое. Пехотные баталионы тоже не имеют возможности заниматься конвоированием. Пришлось организовать служивых татар.
— С дозволения Наместника, естественно?
— Несомненно, ваше высокопревосходительство. Только так.
— И чем же их вооружали?
— В воинских магазинах скопилось достаточно много оружия устаревших образцов. При штабе округа было создано два полка иррегулярной конницы. При нужде, мы и еще столько же организовать в состоянии.
— Вот как? И как же себя показали эти татарские казаки?
— В превосходной степени, ваше высокопревосходительство. Случаи побегов стали чрезвычайно редки. Татары выглядят совершеннейшими дикарями. Их боятся.
— В новых полках только татары, или есть люди и иных племен?