Воробей. Том 2
Шрифт:
Но сам-то, внутри, в самых глубинах самого себя, в пыльном чулане души, знал — ничего они мне не сделают, ибо мне от них ничего, по сути, и не нужно. Я и влез-то в это все только по настоятельной просьбе Никсы. Ему и ринулся помогать. Из-за него и пахал по двадцать часов в сутки. А теперь его нет. Вот уже год. А я все еще, словно по течению, плыву, барахтаюсь в этом болоте. Гребу изо всех сил, да еще и страну эту тяну за собой. И если вдруг случится так, что эти вот «их императорские» наберутся смелости меня со всех постов уволить, так я только рад буду. Выдохну, наконец, свободно.
Но, нет. Нет у них мне замены. Нет больше никого, кто станет пахать, грести и тащить.
У всех нашлись ко мне дела. Владимир, который не иначе, как его императорское высочество и великий князь, интересовался о возможности получения наличной валюты. Они, знаю, стали активно агентурную сеть в Европе развивать. А это деньги. Все как всегда: шантаж, подкуп и медовая ловушка. А на выходе — сведения чрезвычайной важности. Теперь-то, когда вся старушка Европа телеграфными линиями опутана, передать шифровку «в центр» проще пареной репы.
Константин спрашивал о распределяемых среди купцов импортеров квотах. И на хлеб и на прочее все, что только кайзеровской армии потребно. Предложил ему посоветовать подчиненным связаться с Веней Асташевым, и все разузнать в подробностях. Эти ворота всегда открыты. Отставной гусарский полковник никакого секрета не делает, и информацию готов предоставить по первому же запросу. Он, втихаря от меня, даже изобрел способ, как на чужих поставках зарабатывать. Оплата германского заказа все равно через торговый дом Лерхе производится. Вот Веня что-то там с краткосрочными кредитами мутит. Думает, я не узнаю. Наивный. На него половина его же подчиненных нам с Наденькой докладывает.
Александр собирается в конце зимы в Вену. По приглашению австрийского императора, конечно. Жомейни берет с собой. Тот все еще тешит себя надеждой предотвратить грядущую русско-турецкую войну. Ну и две центрально-европейские державы, оставшиеся вне общей кровавой свалки, всегда найдут повод о чем-нибудь поговорить. О тех же турках, например…
Самое забавное, что единственная из всех регентов, кто обеими руками голосует за войну — это Дагмар. Вроде женщина. Мать. А она везде и всюду мою идею с объявлением Болгарии этаким Дофинэ для наследника престола продвигает. Эти ее женские посиделки, сначала воспринятые в свете чуть ли не как курьез, теперь в значимую силу превращаются. Кем бы ни был вельможа, каких бы политических течений не придерживался, если супруга станет ему ежедневно капать на мозг с одной и той же мыслью, и он, в конце концов, передумает.
Князь Владимир колеблется. Это там, у себя на службе, он жесткий руководитель. А в совете регентов — пассивнее его и не найти никого. Отчего-то он решил, что ему, как директору Имперской Службы Безопасности, заниматься политикой не комильфо. Он все еще немного стыдился своим родом деятельности. Среди военных служба в жандармерии считается чем-то постыдным. Бесчестным. Сплошь и рядом случаются инциденты, когда армейские офицеры отказываются пожать руку офицерам же, но из тайной полиции. Потому Владимир
Но не в случае будущей войны. Тут он согласен со мной: лучшего случая может больше и не представиться. Нам, России выпал редкий шанс враз и навсегда решить турецкий вопрос. Освободить балканских христиан, обзавестись новыми землями, и заполучить тысячелетнюю мечту славян — черноморские проливы. И никто в Европе ничего нам противопоставить просто не сможет. Особенно, если поездка в Вену пройдет успешно, и Александру удастся договориться с Францем- Иосифом о разделе Балкан.
Владимир — реалист. Он скептически отнесся к идее барона Жомейни решить все миром. А еще князь отлично знал характер министра иностранных дел Австрии — Андраши. И оценивал вероятность успеха нашего барона, как крайне низкую.
Князь Алексей — северный затворник. Во внутренней политике державы практически не принимает участия. Однако живо ей интересуется и внимательно следит за событиями. Технически, из-за морганистического брака, он даже считается как бы неполноценным членом правящей династии. И путь к вершинам власти ему будет закрыт, и в случае развода. Его истинная страсть — увековечить имя в качестве основателя и главного строителя города Романов на севере Кольского полуострова. Там, где в моем прошлом — будущем располагается Мурманск. А еще, там же вскоре появится база нового, самого молодого, Северного военного флота. И ради этого Алексей готов договариваться с кем угодно. С князем Константином, с Александром или Марией Федоровной. С любым, кто способен увеличить финансирование, ускорить строительство кораблей для нового флота, или способствовать строительству железнодорожного пути к Романову.
Каждый сидящий за столом этой поминальной трапезы, как струна, звучит по-разному. И вдовствующая императрица играет на этих струнах почти профессионально. Чем-то готова пожертвовать во имя преимущества в другом. Где-то идет напролом, как ледокол. Именно к ней обращаются взоры, когда в совете регентов случается равновесие. Очень часто именно ее голос становится решающим. И она не стесняется присваивать. Вот и у меня идею позаимствовала. Это я о том, чтобы сделать завоеванную Болгарию вотчиной наследника престола. Но чтобы претворить эту идею в жизнь, нужна война. И Дагмар активно работает в этом направлении.
И всем им что-то нужно от скромного русского немца — Германа Лерхе. Который даже не член совета регентов. Просто назначенный первый министр. Но из всех собравшихся, только он об экономике страны имеет исчерпывающую информацию. И точно знает, в каком направлении нужно двигать этот гигантский «корабль».
Когда с приемом пищи было закончено, все поднялись, разошлись по залу. Хозяйкой в Зимнем считалась Мария Федоровна, и она, в знак траура вся в черном, руководила процессом. Было ощущение, будто бы все, кроме меня, знали, что будет дальше. Один я, несколько растерявшись, не знал чем себя занять.
Хорошо, что это продлилось всего несколько секунд. Первым, как я уже говорил — с претензиями — подошел великий князь Константин. Потом, Владимир. Отметились и Александр с Дагмар. С Алексеем у меня, после того случая с дворцовыми подъездами, отличное отношение. Единственное что: обсуждать нам с ним вроде бы и нечего. Бюджет на строительство его разлюбезного города давно утвержден, решение о выделении средств и проведении конкурса на постройку шести бронепалубный крейсеров и двух дивизионов миноносцев — тоже. О чем нам еще говорить? О здоровье детей? Так мы не настолько друзья. Тем не менее, он нашел повод.