Ворон Хольмгарда
Шрифт:
При виде этого изумления Арнор с трудом сдержал улыбку, но улыбка эта была бы горькой. Они и сами много месяцев не верили, что выжили… что будут жить и дальше… что когда-нибудь вернутся домой. И удалось это далеко не всем.
Не сразу найдя слова для ответа, он выразительно развел руки, будто показывая себя: видишь, я живой.
– Но этого не может быть! – Хавард, похоже, не верил своим глазам.
– Был бы ты красивой девушкой, я бы разрешил потрогать, – хмыкнул Арнор, вспоминая любимую среди парней прошлогоднюю шутку. – А так извини, верь на слово.
– Но вас же всех переби… – Хавард закрыл рот, будто сообразив, что говорит
– Нет, мы после Булгара так и плыли по Валге, пока не дошли сюда. Чермису и меря, конечно, пытались нас тревожить по пути, но нас было больше двух тысяч. Поди-ка подступись.
– И две тысячи вас прошло через… все эти земли? – Хавард слабо двинул рукой на восток, где лежали немыслимые просторы лесов между Мерямаа и Булгарией.
Арнор только опустил на миг веки: да.
Некоторое время Хавард молчал. Теперь Арнор более-менее разглядел его: лицом тот был недурен, с большими светлыми глазами, только бородка и волосы до плеч были так грязны, что даже цвет их не понять.
– Так вас послал Алмас-кан? – повторил Арнор, прервав его раздумья. – Вы его люди?
– Н-нет… – без большой охоты признался Хавард. – Мы, как я уже тебе сказал, торговые люди… и послали нас уважаемые люди… Нас было четверо, мы собрались все вместе и решили поискать… Ты ведь знаешь… После той битвы на Итиле многие понимали, что хакан-бек больше не разрешит русам приезжать с товарами в Итиль и Булгар, а тем более проходить дальше. К тому же прошлой зимой русы разорили волоки между Окой и Доном…
– Что? – Арнор подался к нему. – Разорили? Какие русы это были?
– Я… я не знаю. Какие-то русы. Мы узнали… об этом стало известно со слов люторичей.
– Это еще кто?
– Это племя живет в верховьях Дона. Они славяне. Летом они принесли весть, что Тархан-городец и вся область волока разорена русами, селения сожжены и обезлюдели. Торговые люди больше не смогут там ездить, даже если бы хакан-бек это позволил. Волоки стали непроходимы.
Значит, сыновья Альмунда сделали свое дело. Арнору это известие внушало и радость, и отчасти зависть, и волнение. В этой мерянской куде с земляным полом, в бликах огня и запахе дыма с очага, под боязливыми взглядами местных женщин и любопытно-усталыми – его дренгов встретились два далеких мира, две части света, разделенные огромными пространствами лесов и рек, и это было не менее значимое событие, чем поход Свенельда и Годреда ради мести за Грима конунга.
Заскрипела дверь, повеяло холодом, ворвался свежий стылый воздух снаружи и будто нож разрезал дымную духоту куды. С шумом ввалились несколько дренгов, стали раздеваться, спрашивая, есть ли еще чего пожрать. От них веяло промороженным железом. Арнор и не заметил, как прошло время – Виги уже сменил дозорных на околицах и возле домов. И, осознав это, Арнор осознал и свою громадную усталость. Возбуждение любопытства больше не могло ее одолеть. Он сейчас заснет сидя, даже если перед ним вдруг явятся Алмас-кан вместе с хакан-беком Аароном.
– И мы решили поискать другой путь на северо-запад, – продолжал Хавард. – Мои спутники – очень уважаемые люди: Ямбарс, а еще почтенный Самуил бен Бехер… Был с нами Челей-тархан, но он, увы, был убит в самом начале той злосчастной битвы… Но, я вижу, ты утомлен, может, нам лучше продолжить беседу завтра?
– Именно так. – Арнор покрутил головой. – Хьяльти, отведи этого человека обратно в ту дальнюю куду и проверь заодно, все ли у них есть, чтобы дожить до утра.
Хьяльти
– А потом мы наконец поспим, – утешил их Арнор.
Женщин тоже отвели в другую куду, а в этой расположились свободные от дозоров русы. Ложились плотно, один к другому, прямо на пол, устланный соломой. Арнору, как вождю, досталось одно из почетных мест – на лавке. Он лег, подстелив овчину, завернувшись в плащ и накинув сверху свой походный волчий кожух. От утомления кружилась голова и перед глазами мелькали огненные пятна. Небось полночи проболтали… Вот-вот Виги придет его поднимать, чтобы поспать самому…
В последний миг, когда мысли уже плыли, вдруг вспомнились слова того покойника: «Буду приходить каждую ночь и ложиться между тобой и твоей женой»… Арнор еще успел улыбнуться про себя. Покойник-то провел эту суматошную ночь куда приятнее, чем кто-либо другой во всем яле. За разговором с Хавардом Арнор про него и позабыл, но теперь эта угроза навела на приятные мечты: когда-нибудь у него будет уютная постель в собственном доме, теплое и мягкое женское тело рядом… А все неугомонные покойники могут отправляться к Могильной Матери. На этом он и заснул.
Засыпал Арнор в мечтах о неведомой будущей жене, а проснулся с ясными мыслями о сестре.
– У Арно счастливые руки, – говорил он утром Виги, когда тот проснулся и Арнор сел вместе с ним и дренгами завтракать ячменной кашей, ржаными лепешками и остатками вчерашней баранины. – Она принесла жертвы за нашу удачу и тем спасла нас с тобой от бесславной гибели. Понимаешь? Это наша удача – что мы пришли сюда не первыми! Что булгары явились дней на десять раньше нас. Это нас здешние могли бы расстрелять на реке и добить выживших. А так эти тролли приехали раньше, меряне всей силой навалились на них, но при этом потеряли половину – самых ушлых. Они, должно быть, вызвали на этот бой людей из западных тукымов – поэтому мы почти не встречали там мужчин. И здесь, когда мы сюда дошли, стало почти некому воевать. Нет, Арно нельзя отпускать из дома. Она нужна нам. Она прямо-таки наша хамингья.
– А Гудбранд? – хмыкнул Виги. – Он ведь тоже набрал добычи и небось воображает себя Сигурдом Убийцей Дракона.
– Пусть Гудбранд хоть с козой себе любится, саатана, но Арно для него слишком хороша.
Братьям было о чем подумать и помимо судьбы Арнэйд, но времени рассиживаться не имелось. Вся добыча их похода осталась в дальнем яле под охраной всего десяти хирдманов во главе с Викаром, внуком старой Вефрейи, и Арнор не на шутку беспокоился о судьбе и своих людей, и всего добра. Едва немного рассвело, всех свободных от несения дозора безжалостно разбудили и отправили искать имущество булгар. Второпях переворачивали куды вверх дном, обшаривая короба, подполы, сеновалы, бочки и мешки. То и дело кто-то из дренгов приходил к Арнору и выкладывал то узелок с тремя-четырьмя шелягами, то шелковую островерхую шапку с меховыми «ушами», то глиняную чашу, расписанную зелеными и желтыми птицами, то бронзовый кувшин с узким горлышком и длинным носиком, то пару высоких хазарских сапог с загнутым вверх мыском, перстень с сердоликом. Нашли с десяток кафтанов и шуб – не все такие роскошные, как на том ряженом покойнике, но явно не здесь сшитые, несколько шлемов и кольчуг, луков и хазарских мечей с искривленным клинком.