Ворон и ветвь
Шрифт:
– Грель! – не унимается Виннар за окном. – Опять ты там заснул, что ли?
Вот же горлопан! Но голос у северянина и вправду встревоженный. Что ж в комнату не зашел, если дело срочное? Тут и замков на дверях нет.
– Иду! – отзываюсь я, выходя из комнаты.
Постоялый двор странно пуст. В коридоре, в общем зале – ни души! Вернуться в комнату за мечом?
Виннар топчется посреди двора, короткая светлая борода утыкана соломинками, будто он ночевал на сеновале, в выцветших голубых глазках под широкими нависшими бровями прячется тревога. Были бы глаза карие – вылитый медведь. Одет по полной форме, хоть сейчас в седло. Короткий меч на
– Вот, послушай, – хмуро выплевывает Виннар, отходя в сторону. – Ты местный. Может, поймешь, что он несет.
По сравнению с Виннаром я и в самом деле местный, хотя родился милях в пятистах отсюда. Но Аугдольв намного дальше. Что ж, послушаем.
Мальчишке лет четырнадцать-пятнадцать. Тощий деревенский заморыш с конопатым от оспин лицом шмыгает носом. То ли простужен, то ли просто замерз: одет мальчишка в рванье, да еще не по размеру, на ногах грубая обувка из сыромятной кожи. Сирота? Даже крестьяне детей стараются одеть потеплее. Вид такой, будто вот-вот задаст стрекача. Вот почему Виннар орал со двора. Боялся, что парнишка сбежит. У него еще и вид откровенно придурковатый…
– Ну, парень, – говорю я как можно мягче. – Давай рассказывай, что там у вас случилось.
– Фри пшла! – выпаливает он. – Фри пшла, всих сбрала в церкф. Зыла, совсем зыла фри… Гспадин рыцрь крчит, к фри хочт…
– Так, погоди… Погоди, парень, – прошу я все так же мягко. – Давай-ка помедленнее.
Понятно, почему Виннар его не понял. Мальчишка косноязычен, да еще пары передних зубов у него не хватает. И испуган донельзя. Но, поморгав и чуть успокоившись, он выдавливает то же самое куда разборчивее.
– Фэйри пришла, злая фэйри. Все в церкви, и фэйри там. А господин рыцарь не в церкви. Он туда хочет, а его не пускают. Очень злая фэйри. Старого Фергюса убила, он у церкви лежит… И матушку Корин. И еще убьет, сказала. Фэйри с дудочкой. Играет…
Больше от него ничего не добиться. Через всхлипы растирающий по лицу слезы и сопли мальчишка только и может, что повторять одно и то же про злую фэйри с дудочкой. Фэйри в храме? Бред какой-то…
– Ну? – хмуро переспрашивает меня Виннар. – Понял хоть что-то? Откуда в храме взяться фэйри, йотун ее забери?
Пожимаю плечами:
– Вот и я думаю – откуда? А что хозяева говорят?
– Нет хозяев, – все больше мрачнея, отзывается северянин. – Ни хозяев, ни прислуги, ни моих дураков. Рори с вечера все вокруг подавальщицы крутился. Мол, ей утром, чуть свет, в храм надо, украшать к празднику, так он ее проводит. Чтоб, значит, не одной красотке идти затемно. Жеребец стоялый… Так и ушел – я и не видел когда. И Торкиля нет. Этот-то куда поперся? Я сам проснулся недавно. Башка трещит, будто по ней Громовик молотом лупил! А тут малец этот. Орет посреди двора, ничего не понять.
– Теперь поняли, – говорю я.
– Пойдешь? – в упор спрашивает Виннар, вычесывая пальцами из бороды соломинки.
Пару мгновений я колеблюсь. Брать случайные заказы, да еще напрямую, да сразу после работы, когда округа гудит слухами, как потревоженный улей, – верный путь в подвалы святых овчарок. Да и с кем договариваться? Видел я господина рыцаря: сопляк чуть постарше этого мальчишки, зато гонору на трех паладинов. До пропавших наемников мне дела нет. Мало ли что пили вместе? Если рыцаренок жив, то уж, наверное, сообразит послать кого-то за инквизиторами, которыми сейчас вся округа кишит. А инквизиторы быстро приведут любую фэйри-одиночку к окончательной Благодати. Только веселый жеребец Рори и его приятель, все подливавший мне вчера, до их появления могут не дожить. И фэйри… Когда Мартин передал очередной заказ, я не сразу вспомнил, что уже бывал в тех краях с Кереном. Только искать фэйри с отрядом Инквизиториума за плечами как-то не с руки, а тут кто-то из Волшебного народа совсем рядом, в деревне…
– Ладно, понял, – машет рукой Виннар. – Бывай тогда.
– Погоди, – мрачно говорю я в широкую спину уходящего наемника. – Меч возьму. Седлай коня, только моего не трогай – зашибет.
– Это точно, – соглашается, не оборачиваясь, лишь чуть замедлив широкий шаг, северянин. – Твой может. Хорош, зверррюга!
Вернувшись в комнату и пристегивая к поясу ножны с полуторником, я обзываю себя дурнем похлеще косноязычного мальчишки. Сдались мне эти наемники! Когда же ты поумнеешь, Грель? Ладно, посмотрим… Если там и правда придется работать, вытрясу из рыцаренка оплату, пусть хоть все инквизиторы графства на пороге толпятся! А наемники, будем считать, свое вчера оплатили ужином. Да и любопытно, что фэйри в храме делать?
Фэйри… Из обычного моего арсенала, того, что в глубине тороков, против них мало что годится: три грозди сушеной рябины, зверобой да ветка бессмертника. Я с ними встретиться хотел, а не отпугивать… Горсть гвоздей – в другой карман. Соль в промасленном кожаном узелке, чтоб не отсырела, – туда же. Вот интересно, что фэйри сделала со священником? Если придется убираться прямо от церкви, вещи здесь лучше не бросать. Это от фэйри у меня в сумах ничего нет, зато остального, на радость любому инквизитору, хватает. Немного поколебавшись, я выхожу из комнаты с тороками. Молча пристегиваю их на Уголька под хмурым взглядом оседлавшего трех коней Виннара. Он и сам, кстати, собрал коней, будто в дорогу.
– Если вытащим парней, в долгу не останусь, – бросает северянин уже из седла, подбирая поводья других лошадей.
– Проставишься, – усмехаюсь я. – Только вино бери получше. Не к тебе одному Громовик с молотом заглянул…
Серое небо на глазах заволакивает тучами еще плотнее, тусклый свет просачивается сквозь них, рассеиваясь по пути. Отчего же мне тогда кажется, что на лице ухмыльнувшегося Виннара глаза поблескивают из глубокой тени?
Деревня отсюда примерно в паре миль. Хозяин выстроил постоялый двор у дороги, но так, чтобы и путники мимо не прошли, и деревенским недалеко было. Дорога неплохая, с утра приморозило, и мы быстро въезжаем в деревню. Наконечник стрелы на крыше церкви видно издалека: он тускло золотится, грозя низким тучам проткнуть тяжелое от воды брюхо. Деревня будто вымерла: ни лая, ни мычания скотины, ни один мальчишка не выскакивает поглазеть на проезжающих всадников.
У очередного двора я останавливаюсь, слезаю с лошади и под вопросительным взглядом Виннара поднимаю увесистый камень. Будка не пуста, в глубине хорошо виден рыжий мех. Треск! Камень отлетает от доски, но собачонка не выскакивает следом, чтобы поднять тревогу на всю деревню. Подойдя ближе, тыкаю свернувшийся рыжий клубок меха концами ножен. Тихое поскуливание – и больше ничего.
– Погоди, я сейчас, – говорю подошедшему Виннару и рукой в кожаной перчатке вытаскиваю за шиворот небольшого остромордого щенка, похожего на лисичку.