Ворон. Осколки нас
Шрифт:
Проигнорировав стул, он сел передо мной на корточки, так что наши взгляды оказались на одном уровне, накрыв мою руку своей большой теплой ладонью.
— Как ты? — пальцы Кирилла спустились по моей ладони к запястью, и вернулись обратно, крепко стискивая фаланги.
— Н-нормально… — я попыталась натянуть на лицо улыбку, однако, уголки губ дрогнули, и вышло не слишком убедительно.
«Эффектное» появление Кирилла поздно вечером в моей палате заставило мой и без того расшатанный эмоциональный
— Безруков ничего мне толком не объяснил… Сказал только, что ты в больнице. А когда я понял, что ты в перинатальном центре… Я очень за тебя испугался… — Кирилл кашлянул, — за вас.
Я крепче сжала его ладонь, продолжая бродить взглядом по красивому сосредоточенному лицу своего мужчины.
— Я поскользнулась… Такое нелепое падение… И вот… — обведя расстроенным взглядом темную палату, я вновь вернулась к лицу будущего папки.
Внезапно Кирилл мягко и даже как-то виновато мне улыбнулся.
— Прости, но я не удержался и выпытал все у Безрукова, пока он вез меня сюда. Иначе я бы рехнулся! — Кирилл медленно водил пальцем по выпирающей венке на моем запястье. — Не волнуйся. Я разговаривал по телефону с заведующей отделением: она сказала, это обычный тонус. Главное отлежаться, и все будет хорошо.
Мы обменялись счастливыми взволнованными взглядами.
— Представляешь, у него уже бьется сердечко… — прошептала я.
Кирилл сделал свистящий вдох, все глубже затягивая меня в бушующую темную реку своих блестящих карих глаз. Так и гипнотизировали, безмолвно, друг друга. Чудо, конечно, что вопреки всему и всем, мой будущий муж находился сейчас здесь.
Вдруг любимый мужчина забрался на мою койку, и, свернувшись в три погибели, обвил мои бедра руками, упираясь лбом в мой бок.
Казалось, мир вокруг нас затих, внезапно затормозив на полной скорости — остались лишь три бьющиеся в унисон сердца.
— Мне так страшно, Алин… — хрипло пробормотал Кирилл, пробираясь пальцами мне под футболку.
Он накрыл мой живот ладонью, и по нему моментально заскреблись мурашки.
— Страшно? Тебе? — я не смогла сдержать нервный смешок.
И это говорил мне мужчина, несколькими минутами ранее раскидавший всю охрану.
Сейчас он дрожал.
— Да… — горячее охрипшее дыхание любимого ласкало мою кожу, — что всего этого могло и не быть…
— Все хорошо, Кирилл, — коснувшись его волос, я пропустила несколько прядей между пальцами, наконец, полностью в них зарываясь.
— Это я должен тебя успокаивать. Сокровище, — он смущенно рассмеялся.
Его ладонь на моем животе равномерно поднималась и опускалась в такт моему дыханию.
— Его сердечко бьется. Это главное, — прошептала я какое-то время спустя.
— Его сердечко… —
— Кирилл…
— М?
— Ты рад?
— Еще спрашиваешь… — он приподнялся на локте, смерив меня несколько обиженным взглядом, — Да я планомерно строгал его несколько недель! — пробурчал Кирилл, задирая мою футболку. — Таки е*нулся от счастья… Говоря откровенно… — он начал покрывать короткими невесомыми поцелуями мой живот.
— Воронов, ну, ты и дурачок! — я рассмеялась от щекотки, продолжая перебирать его чуть отросшие пряди.
— Я счастливый дурак, Алин! — он так пронзительно на меня посмотрел. — Эй малыш, ты меня слышишь? Папка здесь! — сложив ладони рупором, любимый приложил их к центру моего живота. — Прием! П-р-и-е-м! — придуривался, будто использует мой пупок вместо звонка.
— Дети начинают реагировать на звуки ближе к двадцать четвертой недели…
— Уверен, он меня слышит, — Воронов хитро мне подмигнул. — Сиди там тихо, маленький сержант! И никуда не рыпайся. Рано пока… Батя-генерал плохого не посоветует!
— Маленький сержант… — я хихикнула.
Надо же такое придумать!
— Мы тебя любим и никому не дадим в обиду… — безапелляционно заверил он своего невидимого крошечного собеседника. — Лебедева, ты хоть понимаешь, что творит любовь? — какое-то время спустя еле слышно добавил он.
— Понимаю! — выдала без тени сомнения.
— А я только сейчас осознал… Я ощущаю нас неделимым целым. Ты, я и он. Или она… Чувствуешь?
Я решительно кивнула, пропадая в замутненных влажным блеском глазах моего Воронова Кирилла.
— А еще… — он осекся, усаживаясь на кровати, — моя любовь к тебе, Лебедева Алина, переходит все разумные границы. Это абсолютная величина. Думал ли я, несколько лет назад столкнувшись в супермаркете с одной маленькой вредной плаксой, что именно она станет матерью моих детей?
В этот миг меня прямо-таки повело от эмоций.
Накрыло. Оглушило. До глубины души пробрало, ведь я испытывала схожие чувства. Не страшно потерять любовь. Страшно никогда ее не найти.
— Воронова Алина, — беззлобно перековеркала его слова, чтобы скрыть смущение. — Уже поздно. Тебе пора ехать в отель…
— Тебе нельзя нервничать, поэтому я никуда не уйду. Всегда испытывал слабость к совместным ночевкам! — он дерзко улыбнулся.
— Кирилл, но тут негде спать… — я обвела свою маленькую палату беглым взглядом.
— Как будто меня когда-то это останавливало… Вот вполне себе симпатичный стул! — и он ткнул пальцем в хлипкий рассохшийся предмет мебели, на вид совершенно не внушающий доверия. — А завтра переедем в семейную палату, там большая двуспальная кровать…
— Семейная палата…