Ворон

Заварелли А.

— Просто сделай это, — умоляю я. — Сделай это уже. Я не могу больше ждать. Мне нужно, чтобы ты это сделал.

Он смотрит на меня, его глаза наполнены болью, но он не двигается. Он все еще внутри меня. На мне сверху. Заполняет всю меня. Теперь это просто пытка.

— Просто сделай это! — кричу я.

Он хватает меня за горло, другой рукой бьет меня по губам. Мое тело слабеет под ним, и по моим венам растекается нега от разрядки. Но через мгновение я понимаю, что он больше не давит на меня весом своего тела, а я ни хрена

не понимаю, что он делает.

— Ласкай себя, дорогуша, — говорит он.

А потом он убирает руку с моего рта и заменяет ее своими губами. Они мягкие, нежные и сладкие, и такие чертовски садистские, когда он проделывает это со мной.

— Лаклэн…

— Заткнись, Мак.

Он выходит из меня и застегивает штаны. А потом он помогает мне подняться с капота автомобиля. Я даже не могу найти в себе сил, чтобы спросить, что, черт возьми, он делает, когда он возвращает меня обратно на пассажирское сиденье, причем укладывает меня туда.

Он садится рядом со мной, а потом мы снова едем. В тишине. Через этот чертов лес. И все это время Лак держит наши пальцы сплетёнными. Я не могу сказать, о чем он думает. Или что он делает. Я не знаю, что происходит. Я пытаюсь заглушить безумные мысли, циркулирующие в моем мозгу.

А потом мы подъезжаем к дому. Но это не столько дом, сколько крепость в самой чаще.

— Что это за место? — спрашиваю я, когда он глушит двигатель.

— Заткнись, Мак.

Опять, но он все-таки помогает мне выйти из машины. Он ведет меня через двор, останавливаясь ненадолго до того, как мы добираемся до дверей.

— Алексей не очень хорошо слышит, — говорит он. — Тебе нужно смотреть прямо на него, когда ты говоришь.

Я моргаю, а он крепче сжимает мою руку.

— И не будь при этом для него открытой книгой, Мак.

На этом разговор прерывается, потому что через мгновение другой мужчина уже открывает дверь.

— Франко, — кивает Лаклэн в знак приветствия.

— Господин Кроу.

— Мне нужно поговорить с Алексеем.

Мужчина широко распахивает дверь и проводит нас внутрь.

— Разумеется, сэр.

ГЛАВА 36

МАККЕНЗИ

Сидим в гостиной, ждем этого человека по имени Алексей. Я до сих пор понятия не имею, что мы здесь делаем.

Лак крепко прижимает меня к груди, его рука обвилась вокруг меня, пока его пальцы прокладывают дорожку вверх и вниз по моей спине. Чувствую его взгляд на себе, но не могу заставить себя посмотреть на него. Слишком много неопределенности в том, что будет дальше, и я буквально хватаюсь за соломинку. Я боюсь, что один взгляд, брошенный на него, даст ему понять, о чем я думаю.

Наконец, тот таинственный парень входит в комнату.

Человек, который, как я полагаю, и есть Алексей, усаживается напротив нас, не произнося ни звука. Это крупный мужчина, высокий, с широкими плечами и атлетичным

телосложением. Он также довольно красив, но в его лице сквозит какая-то неуловимая грусть. Печальные голубые глаза фокусируются на мне, после чего он переводит взгляд на Лаклэна.

Он говорит что-то по-русски, на что Лаклэн отвечает, шокируя меня до чертиков. Через мгновение этого перебрасывания непонятными фразами в комнате вновь наступает тишина. Заходит домработница, наливает мужчинам выпить, а потом спрашивает, не хочу ли я тоже чего-нибудь выпить. Я качаю головой, но все равно благодарю ее.

Лак медленно потягивает дорогой коньяк, в то время как Алексей осушает свой бокал за два глотка. А потом наливает себе еще один стакан.

— Ты решил проблемы с Катей? — спрашивает Лаклэн.

Но единственным ответом Алексея становится очередная порция выпивки. Вот почему он выглядит таким взвинченным. Очевидно, ему разбили сердце. Если бы он только знал, как сильно в этот самый момент нас роднит сей факт.

Что же я буду чувствовать, когда Лаклэн будет решать, оставить ли меня в живых? Оболочка моего прежнего «я» в обнимку со стаканом выпивки. Меня пробивает дрожь, когда я думаю об этой перспективе.

Парни разговаривают на смеси ломаного русского и английского. Лак, похоже, знает основы, но говорит на русском не бегло. Мне не нужно видеть, как взгляд Алексея останавливается на мне, чтобы понять, о ком они говорят.

Через некоторое время, они, кажется, приходят к некоему соглашению. А потом Лаклэн достает что-то из кармана и передает Алексею. Такое чувство, что у меня в горле стекло, когда я понимаю, что это фотография Талии.

— Что ты собираешь с ней сделать? — интересуюсь я.

Лаклэн не отвечает. Он уставился на Алексея, смотрит на него, так что я делаю то же самое. Его глаза блуждают по фотографии с лазерной точностью, как будто он загружает каждую деталь подобно памяти компьютера.

— Он знает, что с ней случилось? — спрашиваю я с обвинением в голосе.

Лак бросает на меня взгляд.

— Нет. Он предложил помочь тебе найти ее.

Все остальное не имеет значения. Весь ужас и боль этого вечера и тех событий, приведших к нему.

И в эти краткие мгновения мой мир снова озаряется солнечным светом, и все снова становится ясным.

Алексей поглядывает на меня, а я пытаюсь прочитать его. Подсмотреть за тем, кто скрывается за стеной этой холодности. Он продолжает разглядывать своими налитыми кровью глазами фотографию, как будто не может прекратить пялиться на нее. Внутри меня зарождается надежда подобно оазису в пустыне. Даже циничная часть меня передергивается внутри от возможности принять любой возможный грядущий отказ.

— Как ты собираешься ее найти? — интересуюсь я.

Лаклэн отвечает за него.

— Алексей очень хорошо умеет находить вещи, — уклончиво говорит он. — Он работает с… компьютерами.