Ворон
Шрифт:
Среди смеха, среди восторженных голосов; взбежал он на мост, наполненный сиянием звезд — бежал так быстро, как только мог. Он задыхался, и казалось ему, что все происходит как-то слишком медленно, что он не бежит, а ползет еле-еле. Он даже столкнулся с каким-то человеком, и тот полетел бы в воду, до который было метров десять, если бы Барахир не успел его перехватить. Он уж бросился бежать дальше, как тот человек не выпускал его руку, и смеялся:
— Помнишь меня?!
Барахир совсем не узнал голоса, вгляделся в лицо и тоже не узнал.
— Не узнаешь?! Не узнаешь?! А вот я то запомнил. Вчера то, под дождиком еще было.
Барахир все порывался бежать, однако, человек этот, прямо-таки впился свой костлявой ручкой.
— Как же: вы то на телеге сидели, а я рядом шел. Ну — вспомнил теперь?
И теперь действительно припомнил Барахир, что шел тогда рядом, совсем еще молодой «крючок», и как он смертно испугался, когда Барахир попытался заговорить с ним о чем-то.
Однако — как же он изменился за какой-то только один день! Раньше все в нем — и черты, и голос, и каждое движенье были сжатыми, перепуганными; от чего он казался и маленьким, и неприметным — и словно цветок, долгое время в узкой клети росший, жавшийся стены, разрушил таки эту клеть, и лепестки эти теперь широко, и, даже судорожно распускались. Он говорил так быстро, что у него заплетался язык, и он немного досадовал на эту — видно было, что если бы способен был на такое человеческий голос, так говорил бы он и сотню слов в секунду, его буквально распирало словами:
— А я то вас сразу признал, у вас то лицо запоминающееся. Необычайное такое лицо. Я вот вспоминаю прошлое — кажется мне бредом — все какая-то бесконечная слякоть. Я уж, поверите ли, даже и вспомнить о том хорошенько не могу! Не пойму, как я мог жить так, как жил тогда. Да и жил ли тогда вообще? Знаете ли — кажется, что и вовсе не жил!.. Ну вот, стало быть: это не меня вы у телеги вчера видели, а только лишь призрак мой! Ну — я, может, не ясно излагаю, не приучен ясно излагать. Но суть то моей речи улавливаете?.. А что же дальше то будет?!..
Видно было, что он собирается говорить еще долго-долго — быть может, и до самого утра, выбрасывать из себя все это, прорвавшееся. Однако, Барахир не мог этого выдерживать больше ни минуты- он рванулся, даже проволочил несколько метров говоруна вслед за собой, и тот наконец отцепился, оставив на плече Барахира несколько весьма глубоких царапин. И кричал ему что-то вослед счастливым голосом:.
Барахир достиг окончания моста; побежал среди столов, между смеющихся людей, и везде то он высматривал Ее.
Через несколько минут такого стремительного, лихорадочного бега он увидел брата девы: витязь с черными волосами стоял чуть в отдалении, на вершине холма. Витязь стоял безмолвен и недвижим, расправив грудь, и повернувшись лицом на запад, созерцая небосклон.
Он стоял на фоне кровавой кометы, и, когда Барахир подбегал то стало ему немного не по себе — передняя грань этой далекой странницы, касалась его головы — словно бы указывала, что близка его смерть.
Эльфы отличаются прекрасным слухом, вот и этот услышал, как шелестит под его ногами трава; и голосом негромким, но прозвучавшим отчетливо, изрек:
— Сейчас взойдет Эллендил…
Барахир встал как вкопанный, осторожно выдохнул воздух, и повернулся к западу. Там, за контурами города — медленно, но все же много быстрее иных звезд, поднималась самая яркая из них, даже более яркая, чем первая звезда. И теперь, когда он пребывал в таком возбужденном состоянии, он весь как то вытянулся к Эллендилу. Он даже протянул к нему руки, а потом, хрипловатым, дрожащим голосом заговорил:
— Видите ли я не могу тут стоять и ждать! Дело в том, что я должен объясниться с вашей сестрой. Она призналась в любви ко мне!.. Меня и сейчас еще дрожь пробивает!.. Однако ж, вы меня дальше слушайте. Уж вы, наверное, осерчаете; не знаю, что со мной сделаете, но я, после такого ее признания — посмел отказать. И не то, чтобы прямо отказать — такого бы никогда не посмел, а вот в душе своей отказался, а она то, конечно — это почувствовала, ну и оставила меня. И вот теперь то повсюду бегаю, ищу ее… Понимаете — сердце то горит, все горит, весь изгорю; если теперь же, этой ночью не объяснюсь с ней окончательно!..
К изумлению Барахира, в спокойном голосе эльфа ничего не изменилось — он изрек:
— Давайте же, все-таки, понаблюдаем восход Эллендила. Сегодня небо особенно ясное. И не волнуйтесь, не торопитесь… — это займет не более пяти минут; а вы, наверное, меня бегали искали гораздо больше, да и сейчас бы могли бегать, если бы сюда не взглянули. Так что посмотрите на Эллендила, а там все и разрешиться…
Такое спокойствие было в его голосе, что Барахир не мог не согласится; и он поднял голову, до созерцал Небесного странника до тех пор, пока не достиг он самой верхней точки купола небесного. Там звезда эта стало плавно уменьшаться… Еще несколько минут прошло в созерцании, и, хоть вначале Барахир, только и ждал, когда Эллендил взойдет, теперь он никуда не спешил — спокойствие пришло..
Эльф только этого и ждал:
— Я ожидал, что так выйдет… Что ж, она, наверное, рассказала тебе историю нашего народа?
— Да… то есть — нет. — мечтательно произнес Барахир — он все созерцал звезды, и казалось ему, что они разговаривают с ним. — Она рассказала только про то, что было на севере, про этого демона…. Но, я чувствую, что целой жизни не хватило бы, чтобы выслушать все истории вашего народа. Но, как мне быть теперь?.. Не сердитесь ли вы на меня?.. Впрочем, все-таки скажите, где мне ее найти?
Эльф будто и не слышал его вопроса — он говорил:
— Но самого то, пожалуй, главного она тебе не рассказала. В этом году опять бросали жребий, как всегда должен был указать на одну деву, и на одного мужа. Выпало на нас…
— Выходит… ее не станет?! И вас не станет?! То есть… — он замолчал, судорожно сжимая, и разжимая кулаки.
— Сейчас в тебе уже наверное мелькнула мысль, что чувство все-таки было неискреннее? — не отрывая взора от неба произнес эльф.
— Да нет, что вы… Зачем такие мысли… Выходит то…
— Но, знайте — полюбила она вас искренно, всем сердцем. Обманывать то я не стану. Теперь в этом уж нет никакого смысла. Значит — не суждено.
Барахир вскочил на ноги, и шумно дыша, несколько раз прошелся из стороны в сторону:
— Как же не суждено!?.. Нет — как раз и суждено! Теперь то, когда я узнал все, понимаю, каким дураком был!.. Простите меня пожалуйста, за то, что я так глупо поступил. И теперь проведите меня поскорее к ней, потому что должен сказать: «Люблю!»
— Успокойтесь. — изрек эльф. Видя, что Барахир продолжает ходить, и все порывается еще что-то сказать, добавил. — Я вас прошу: успокойтесь, и лягте лицом к звездам, как вы недавно совсем лежали. Вы должны спокойно выслушать то, что я теперь вам скажу.