Ворон
Шрифт:
– Да, я вижу ты не на шутку привязался к нему.
Одинцов замялся.
– Да, ты знаешь, что один я на этом свете. Родитель давно помер, матушку я не знаю. Для меня любое существо рядом важно. Пусть даже птица… Моя же краса сбежала, так никого и не оставила.
– Шельма, - вдруг злобно сказал Якушев. – А могла бы и оставить… Зачем ты ей аборт организовал?
Одинцов обернулся к нему встревоженно.
– Что? Какой аборт?
– Ну, у нее же беременность была... Ты что не в курсе был?
–
– Ну да, а потом приходила ко мне, якобы от тебя. Просила прервать беременность, найти врача. Ну я и нашел ей…
Одинцов встал.
– Она не могла тогда забеременеть от Воротникова! Значит она убила моего ребенка. Моего сына! А ты? Зачем, зачем, ты помог ей в этом!?
– Ну откудова я знал? – развел руками Якушев. – Я думал, пришла она от тебя. А потом мы конечно же не оговаривали эту ситуацию… Оно и понятно – дело, так сказать, деликатное, интимное, чего его ворошить…
– Вот мерзавка! – прошептал Одинцов. – Ну, вот видишь. Подвела она меня по жизни. И теперь один совсем, без детей… И не будет у меня наследника!
Помолчали. Ветерок создавал рябь на темных водах реки, покачивая плавающие листики, словно кораблики.
– Ну, не печалься, - произнес Якушев, после долгого молчания. – Знал бы я тогда, не повелся бы на ее просьбы.
Одинцов повернулся. В его туманных глазах блестели льдинки.
– Да пусть бы родила и оставила мне. Уж я бы воспитал. Вот теперь у меня никого, окромя моего вороненка нет. Была бы возможность превратить его в человека, в своего сына - как я рад был бы!
Якушев привстал. Его круглое лицо казалось розовым в лучах солнца.
– Слушай, я тут припомнил одну вещь. «Материализация фантазий», - медленно сказал он.
– Какая еще материализация?
Какое-то время они следили за пролетевшим аистом.
– Слушай, ты читал, что в наш город приезжает маг - иллюзионист Монтадо? – спросил Якушев.
– Ну, слышал… Тот, кто все может?
– Ну да. Он же занимается материализацией фантазий.
– Ну и что?
– Как что? Пусть превратит твоего Карлушу в человека.
– Да ты в своем уме? Разве это возможно?
– Вот и нужно разузнать.
Шелестя травой, кто-то шёл к ним. Это была Ксения, помахивающая шляпкой с алым бантом.
– А, вот где спрятались милые наши рыбаки! Кулеш готов! Вас ждем-с…
И широко улыбнулась, блеснув рядом алебастровых зубов.
– Идем уже, - тяжело вздохнув, хмуро сказал Одинцов, вставая.
– Ладно, после поговорим. Я разузнаю, что к чему. А пока никому ни слова, - энергично зашептал Якушев.
***
Сегодня Савелий Павлович решил посидеть дома, отдохнуть от службы.
Он кормил вороненка, создавая ему искусственные
Затем он навернул на исцарапанную руку кусок кожи, чтобы Карлуша мог на ней сидеть и общаться с ним, издавая резкие гортанные звуки.
За окном грохнула громовая волна, казалось, что сотряслось темно-фиолетовое небо. Запахло электричеством, водой и свежей пылью.
Савелий видел, как из остановившейся пролетки выскочил Якушев, и, подняв ворот пиджака, придерживая от внезапного ветра с дождем шляпу, бежал к его дому. Дождь сыпал водяным порошком, маленькие полноватые ноги Якушева смешно перебирали мокрые камни дороги, спеша к спасительному уюту дома. Вот его шаги зашаркали по деревянной лестнице, зазвонил дверной колокольчик.
– Уф, еле успел, сейчас начнется, - произнес Якушев, отряхиваясь. – Надо же, забыл взять зонт.
– Ничего, пока у меня пересидишь. Грозы коротки, - сказал Одинцов, помогая ему снять влажный пиджак.
Через пять минут за стенами дома бушевала водно - ветреная стихия.
Острые стальные стрелы прорезали небо, били в землю, освещая внезапными высверками потемневший город. Трещали и гнулись деревья.
Якушев рассказывал за чашкой чая то, что ему удалось узнать об иллюзионисте Монтадо.
– Вот афиша. Смотри: НЕОБЫКНОВЕННЫЙ КОНЦЕРТ АРТИСТОВ МАГА МОНТАДО. ЛЬВЫ, ИГРАЮЩИЕ НА ФЛЕЙТАХ; ЗАЙЦЫ – БАРАБАНЩИКИ… Какое волшебство!
– Петр, я вот думаю – волшебство ли это? Разве так бывает в наш просвещенный век? – сказал Одинцов.
Якушев ухмыльнулся.
– Еще и как бывает! Как там у Шекспира? «Есть много в небесах и на земле такого, что нашей мудрости, Гораций, и не снилось».
Савелий замыслился на мгновение.
– Ну да, как в оккультных романах… Сии книженции мне доводилось листать. Чего там только нет – маги, вселенская борьба божественных и сатанинских сил, реинкарнация…
Якушев поднял брови:
– А почему нет? Ведь идея всех последователей госпожи Блаватской - взаимозависимость скрытых сил в человеке и космосе, тайны первородной материи... Почему ты не видишь здесь связи?
Помолчав, Одинцов сказал прямо:
– Ты, думаешь, что если обратиться к этому Монтадо, то он сможет превратить нашего Карлушу в человека?
– А почему бы не попробовать? Я знал, что такой вопрос возникнет, - сказал Якушев. – И посему, кое-что еще припас для тебя.
– Что это?
Одинцов увидел, как Якушев достает что-то из кармана пиджака, висевшего на спинке стула. Это была подмокшая вырезка из газеты.
Якушев, отодвинув стакан, осторожно расправил листок на столе.