Воронцовский упырь

Рокотов Сергей

Пусть Ферзь и Черный рассудят, они воры в законе, они беспредела не допустят". Роман прекрасно знал, что Ферзь и Черный будут на его стороне и поганому Мальку придется несладко. Оба крупных авторитета благосклонно относились к бесшабашному и отважному Сержу, отстоявшему еще три года назад свою территорию от посягательств Соловья, которого он взорвал в его джипе. Роман был человеком дела и четко придерживался воровских законов, деньги в общак платил исправно, а деньги он имел именно с тех территорий, на которые стал посягать Малек, известный своим гнусным характером. «Чо ты завелся, Роман? — утихомиривал его Малек. — Подъезжай лучше по-доброму, посидим, покайфуем, в баньке попаримся, телки у меня есть — обалдеешь. Я те клянусь — обалдеешь Приезжай, оттянемся». — «Я в таких забавах не участвую, мне вредно

в бане париться, — ответил Роман. — А если сегодняшней зарядочки мало, мы еще размяться готовы…» — «Да чо мало? Нормальная зарядочка. Не бери в голову, ваша взяла Проучили мудаков, и ладно». — «Последний раз», — пообещал Роман и отключил связь.

Братва теперь глядела на него во все глаза. Он оказался не только исполнителем, правой рукой Сержа, но и хорошим организатором дела. «И стреляешь классно», — подивился Чиж. «Так получилось, я в основном по другой части», — проворчал Роман.

Он простился с братками и поехал в Воронцово один. Уже начинало темнеть, шел снег, мороз ослабел.

Роман приехал в Воронцово часам к шести и, проезжая мимо дома Серовых, неожиданно увидел на крыльце Юлю Он быстро остановил машину и подбежал к ней. Она была в накинутой на плечи шубе, в руке сигарета. От нее сильно пахло спиртным. Она даже пошатывалась. «Юля», — шепнул Роман. «Вы?» — вздрогнула она и вдруг бросилась к нему на грудь Он взял ее на руки и понес к машине. Уже садясь в машину, почувствовал на своем затылке пристальный ненавидящий взгляд. Ему было все равно. Он посадил Юлю на заднее сиденье и тронул машину с места.

«Роман Ильич, — шептала Юля. — Мне так плохо, что со мной? Куда вы меня везете?» — «Домой», — ответил он. Она промолчала.

Он помог ей выйти из машины, открыл дверь своего домика, пропустил ее вперед. Юлю шатало из стороны в сторону. Он снял с нее накинутую шубу, провел в комнату, усадил за стол. Сам сел напротив и внимательно поглядел на нее. Она была пьяна, глаза красные, опухшие, волосы растрепаны, но яркий, пунцовый румянец на щеках делал ее еще неотразимее. Она была в спортивном синем костюме и белых кроссовках.

«Вам плохо. Юля?» — спросил Роман. Она странным затуманенным взглядом посмотрела на него. Он знал, когда он смотрит в глаза, обычно люди взгляд отводят. На сей раз он сам был вынужден отвести глаза, ему стало не по себе от ее страдающего взгляда. Именно так смотрела на него перед смертью Карина. «Сами видите», — прошептала она еле слышно. «А что произошло?»

Она не ответила, как-то странно взмахнула рукой и улыбнулась вымученной улыбкой. «Выпейте горячего чаю, — сказал Роман. — У меня хороший чай, английский, настоящий. Другого ничего не предлагаю». — «А почему?» — истерический смешок сорвался с ее губ. «Потому что вам это нельзя», — строго произнес Роман, заварил ей крепкого чаю в большую фарфоровую чашку. Она покорно стала пить маленькими глотками. Роман почувствовал, что ей страшно хочется спать. Он постелил ей на диване, и она легла, не раздеваясь. «Спасибо», — прошептала она, и он увидел на ее полусонных глазах хрусталики слез. Роман накрыл ее одеялом и вышел на крыльцо. Снова закурил, хотя его тошнило от сигарет. Вдали он увидел маленького человечка, спешащего, спотыкаясь, к его дому.

Он узнал в нем мужа Юли. «Послушайте, — кричал тот еще с дороги. — Моя жена у вас? Я видел, как она садилась в вашу машину. Я ищу ее, с ног сбился, вот, увидел вашу машину…» — «Да, она у меня», — спокойно ответил Роман. «Но… Как же так?» — взмахнул руками Серов. «Ей плохо. Она переночует у меня», — безапелляционным тоном произнес Роман. «А может быть…» — «Не может. Она не дойдет». — «Вы понимаете, у нас большая беда, я от всех скрываю. Юля запойная алкоголичка, еще давно. Я полюбил ее, мы поженились, но… Я не смог ее вылечить. Вы не подумайте, что у нас так плохо, но эти ее запои… Они ужасны». — «Я знаю хороших врачей, наркологов, — сказал Роман. — Они смогут вылечить ее». — «Но, простите… Вы-то кто? Какое вы имеете к ней отношение?» — «Я вам потом объясню, — сказал Роман. — Знайте только одно — я не причиню ей вреда, а вот вам могу причинить…» В его голосе появились тягучие зловещие нотки, которые, как он знал, особенно действенны при серьезной беседе Особенно в сочетании с дулом пистолета, направленным на собеседника. Но пистолет пока не был нужен «Если я узнаю, что вы плохо обращаетесь со

своей женой, разумеется». — «Да вы что? Я обожаю Юленьку, я так хотел вылечить ее от алкоголизма…» — «Давно она пьет?» — «Она пила еще до знакомства со мной. Она начала пить с тех пор, как ее бросил один парень, который обещал на ней жениться. И она быстро втянулась в это дело. Но очень умело скрывала. Брала бюллетень у знакомого врача, несколько дней пила, а потом выходила на работу как ни в чем не бывало. Удивительная женщина» — «Родители знали?» — «Разумеется, знали, ее мать отчасти от этого и умерла. Но я сказал ее отцу, что с этим покончено, что я вылечил ее, а поскольку она практически не бывает у него, он поверил. Да и подруга ее считает, что Юля вполне здорова. Мы ведем уединенный образ жизни, живем на даче, вот здесь она и пьет, запой длится не меньше недели, потом наступает светлый период, она ездит в Москву, встречается с подругой, с отцом иногда, ходит по магазинам и так далее. А через пару недель запой начинается снова». — «Понятно, — нахмурился Роман. — Идите, ладно. Завтра она придет домой. И не задавайте мне дурацких вопросов. Я не для того привез ее к себе, чтобы изнасиловать, мне это не нужно. Не докучайте мне, ладно? Завтра она будет дома. А там… посмотрим» — «Что значит посмотрим?» — лающим голосом прокричал Серов. «Посмотрим — значит посмотрим», — приблизил к нему лицо Роман. И, поглядев в его налившиеся, кровью глаза при тусклом свете луны, Серов сразу сник, «Ладно, я пошел», — пробормотал он и потрусил по дорожке обратно.

Около двух месяцев прошло с тех пор, но как много они значили для Романа…

…Роман свернул на проселочную дорогу, скользкую, всю в заносах, и, аккуратно ведя машину, поехал к Юлиному дому… Глаза наливались кровью, руки яростно сжимали баранку «Ауди». Воспоминания жгли его душу…

Глава 9

На следующий день Константин Савельев вылетел утренним рейсом в Санкт-Петербург. Ему очень хотелось поговорить с двоюродной сестрой Юли и сыном Серова Петром. Он считал, что от них он может узнать много интересного.

В Пулковском аэропорту он взял такси и поехал в Купчино, где жила Валя. Из аэропорта он позвонил ей, она была дома и ждала его.

Полнеющая крашеная блондинка лет сорока открыла ему дверь. От нее резко пахнуло парфюмерией.

— Я Константин Дмитриевич Савельев из частного сыскного агентства. Вы в курсе, что пропала ваша двоюродная сестра Юля?

— Знаю, — тяжело вздохнула Валя. — Вы проходите, раздевайтесь. Звонил мне и отец ее… И муж звонил…

— И что вы по этому поводу думаете? — спросил Костя, снимая заснеженную дубленку. Из комнаты выскочила маленькая такса и залаяла на него басом.

— Пошел отсюда! — крикнула Валя. — Маленький, а злобный — жуть… Как муж нашей Юльки, — усмехнулась она.

— Разговор сразу направляется в нужную струю, — одобрил ее шутку Константин. — Вижу, вы деловая женщина и понимаете, что я приехал сюда не для того, чтобы посетить Эрмитаж, хотя мне, честно говоря, очень этого хочется…

— А мы-то с мужем давно там не были, — вздохнула Валя. — В Лувре два раза были за два года, а в Эрмитаже лет уж десять. Муж в Париж ездит по коммерческим делам, иногда меня берег, и я сразу — в Лувр Джоконду смотреть, чтобы потом перед подругами выпендриваться…

— Вы самокритичны. Итак, что вы можете сказать про Юлиного мужа?

— Что я могу сказать? Да ничего не могу. Я пару раз его видела, тьфу, мышонок какой-то злой. Ни вида, ни интереса никакого. Да и достаток не так чтобы очень… Не голодают, разумеется. И прикинута она в меру. Но знаете, Костя, она очень несчастна, я вижу…

Я как женщина вам говорю — она очень несчастна.

Хотите кофе?

— Не откажусь, замерз, честно говоря, и взбодриться надо. Сегодня вечером обратно в Москву.

Валя принесла кофе и печенье, поставила на журнальный столик. Костя успел оглядеть комнату — куча техники, импортная мебель, евроремонт…

— Итак, вы сказали, Валя, что она очень несчастна? Поясните, пожалуйста, ваши слова, мне важны факты.

— Да нет у меня никаких фактов, Костя. Знаю, что несчастна, и все. Вот я, например, счастлива, мой муж далеко не идеал, пьет, погуливает, а все равно мне с ним хорошо. А вот ей с ним плохо. Хотя она ничего не рассказывает. И потом, вы, наверное, знаете — она же сильно пьет.