Воронье сердце. Отбор по принуждению
Шрифт:
— Это невозможно!
— Чуду всегда есть место, — легкий поцелуй согрел волосы. — Просто верь мне. Теперь ты можешь…
— Я верю, Рэм, — прошептала в ответ. — Верю.
Поцелуй отдавал солью слез и тягучей печалью. И домом. Потерянным, отнятым, оставленным в туманной дали, но вновь обретенным здесь и сейчас. На его груди. В его руках. Под крышей, что хранит пепел времени и чужие тайны. Никто не мог помешать нам теперь. Ни Олаф с его угрозами и коварными планами, ни Шанти с фарфоровой кожей и идеальным личиком. Ни прошлое. Ни будущее. Мы дышали мгновениями, вытягивали из секунд паутинистые нити, разрывали время на части, запечатывая в своих
Рэнимор осторожно подхватил меня на руки. Отнес в спальню. Посадил на взбитую перину, заставив свесить вниз босые ноги. А сам опустился передо мной на колени, будто преданный слуга.
— Лира, — проговорил он твердо и погладил мою ступню. — Если я перегну палку или сделаю что-то, что тебе не понравится — гони меня прочь.
Глава 57
Рэнимор отлучился, оставив меня в одиночестве на взбитой постели. Но лишь на минуту, чтобы принести два изящных бокала с рубиновым вином. Сияние маглюмов крошилось на граненых стенках и дробилось в толще жидкости, завораживая взор.
— Выпей, Лира, — прошептал Рэм, протягивая мне бокал.
Я осторожно пригубила жидкость. Сладкое пламя с легкой кислинкой пролилось на язык, окропило горло и застыло где-то внутри вибрирующим теплом. Воздух наполнил аромат лесных ягод и трав: соблазнительный, чарующий, несущий спокойствие и умиротворение. Аромат, в котором хотелось раствориться, но…
— Больше не буду, — поборов приятное головокружение, я передала бокал Рэнимору.
— На пьяную голову делаются недобрые дела.
— Уже приходилось разочаровываться? — Рэм улыбнулся и поднял бровь.
— Пожалуй, — я вскинула взгляд в потолок и принялась болтать ногами. — Именно напившись я примкнула к «Воронам».
— Поподробнее, пожалуйста, — Рэнимор снова опустился на колени передо мной. Да что ж с ним не так, отчего на кровати не сидится? Никак, наклонности какие-то странные.
— Да тут и рассказывать не о чем, — заметила я. — Три года назад сбежала тайком от отца на концерт в кабак. Не помню, кто выступал тогда: «Утренние некроманты», кажется. Конечно, первым делом из-под полы бутылку купила: в таком возрасте все самоутверждаются, и я не исключение. Напилась, и мне стало плохо. В кабацком клозете меня подхватил молодой мужчина, вывел на улицу, хотел до дома проводить. А я хамила ему, отбивалась… Под конец удумала стреляться с ним, а он возьми и согласись. И ведь выиграла, чуть живот ему не проткнула. Знала бы, что это — Олаф Кампер, предпочла бы утонуть в казенном унитазе.
Я наморщила нос, вспоминая тот позорный вечер. Память давно украла картины прошлого, превратив в размытые отблески, но кое-что из нее никак не выветривалось. Запах рвоты и дешевого виноградного вина. И ярко-алое пятно на рубашке Олафа, когда я моя стрела опрометчиво скользнула по касательной.
— Ты верила ему, — Рэм поймал мой взгляд, и дрожь прокатилась по плечам.
— Слишком верила, — призналась я, отводя глаза.
— Заблуждаться не страшно, — его ладонь погладила ступню. Горячие прикосновения переползли на пальцы. — Главное вовремя выйти из темноты. Ты победила свой мрак, Лира, и стала мудрее.
Я зажмурилась, чтобы не смотреть вниз. Осторожные прикосновения волновали и рождали в теле незнакомое ощущение, будто солнце впрыснуло лучи в кровь. Тепло ползло от кончиков пальцев вверх, и с каждой секундой хотелось большего. Я прекрасно понимала, чем все может закончиться, но больше всего на свете жаждала раствориться в этих секундах. Напиться вдоволь мимолетной лаской. Слиться с временем. Стать воздухом.
Когда Рэм пересчитал пальцы на ногах поцелуями, я зажмурилась еще крепче, вытянула носки и застонала. Дыхание перебил сладостный спазм. Внизу живота проснулась знакомая томящая тяжесть, а темень перед глазами запульсировала в такт биению сердца.
— Отпусти себя, Лира, — прорвался в мой личный мрак шепот Рэнимора. — Ты очень напряжена. Расслабься. Просто чувствуй меня.
— Я не Филлагория, чтобы целовать мне ноги, — прошептала я, дрожа.
— Ах, не Филлагория, значит?
В темноте послышался шорох и стеклянный звон. Мгновение спустя, Рэнимор обхватил меня за шею и приник к губам осторожным поцелуем. Ягодная сладость обожгла язык, и капельки вина потекли в горло. Приятное головокружение зацепило гарпуном и повело за собой, стирая реальность. Не осталось ни белых стен, ни окон, смотрящих в сад. Только мы. И странное чувство без названия, что разгоралось между нами, как лесной пожар.
— Хочешь сделать меня беззащитной? — я хитро приоткрыла один глаз. — Еще не убедился, что это бесполезно?
— Ни в коем случае, — Рэм провел по моему подбородку пальцем, собирая убежавшие капельки терпкого напитка. — Одно твое слово — и я оставлю тебя. Уйду спать в кабинет и не буду доставлять неудобства. Только проблема есть: из моих покоев до утра ты не выйдешь.
— А если… один мой удар? — усмехнулась в ответ. Жар вина бежал по венам, рождая безумие.
— Я надеюсь, что до драки не дойдет, — Рэнимор резко отстранился, и по коже пробежала враждебная волна холода. — Так мне уйти?
Я закусила губу. Привкус дурманящего напитка застыл на языке: — Нет.
— Подумай еще.
— Я сказала, останься.
Мои слова прозвучали, как откровение. Пронзительно, отчаянно, звеняще… Протянула руки. Положила Рэму на плечи и прижала его к себе. Он дрожал. Как листья яблонь за окном под порывами теплого ветра. Как и я сама.
Страх накрыл с головой, когда ладони Рэма легли на мои колени и побрели выше, задирая рубашку. Дрожь, будто сорняк, проросла меня насквозь, пустила щупальца во все клеточки тела, и Рэнимор чувствовал это. Медленно и осторожно развел мои колени, обезоруживая. И когда поцелуи согрели внутреннюю сторону бедра, неуклонно поднимаясь к самому эпицентру жара, я снова зажмурилась.
Рэм ослабил пояс моего халата и неожиданно поднял сорочку выше, перескакивая дразнящими поцелуями на живот. Инстинктивно дернувшись, попыталась опустить открахмаленную ткань, и тут же засмеялась над тем, как нелепо выглядят со стороны мои попытки защититься.
— Что-то не так, Лира? — Рэм поднял голову.
— Щекотно, — призналась я, улыбнувшись.
— Неужели ты никогда не…
Сразу сообразив, о чем речь, я честно мотнула головой. Несмотря на буйный темперамент, я никогда не знала всепоглощающих желаний, дурманящих рассудок и требующих разрядки во что бы то ни стало. Парни побаивались девушку, что с первой попытки способна подбить из лука движущуюся цель, и отказывались со мной гулять. Да и близких подруг, с которыми я могла бы обсудить откровенные темы, у меня никогда не было. В конце концов, кругом столько интересных занятий! Стрелять из лука на спор, готовить реквизит и плакаты для митингов, подпевать любимым ансамблям на концертах, дрессировать Эстер… да даже книги читать куда интереснее и полезнее, чем ублажать себя прикосновениями.