Воронье сердце. Отбор по принуждению
Шрифт:
Вдобавок ко всему, в окно деловито постучали. Не нужно было объяснять, кто пожаловал по мою душу. Однако я поблагодарила жалостливую Филлагорию за то, что я осталась в покоях одна. Альви сейчас испортила бы все.
С сомнением посмотрев на визиоллу, что устало присосалась к потолку и укрылась капсулой, я подошла к окну. Эстер отчаянно колотилась в стекло, и в ее клюве снова белела записка. Гораздо больше, чем в прошлый раз.
Сердце зашлось. Страх раскатился по мышцам растопленным воском, парализовав. «Не открывай окно!» — стучались в голову шальные мысли. Я глотала их вместе
Трясущимися руками я приоткрыла окно. Быстро приняла страшный груз у Эстер и проводила взглядом ее нечеткий силуэт. Ей хорошо: улетит в ночь, вернется в Тан- Комино, где всегда накормят и приласкают. Эстер можно не ввязываться в это противостояние. А у меня уже не получится. Поздно.
Нырнула в уборную, затворила дверь. Показалось, что стук сердца эхом расползается по углам, выдавая меня. Задержала дыхание, будто это могло помочь. Нет, не изменятся очертания букв на старой бумаге, как ни проси Филлагорию.
«Ты слишком много берешь на себя, Лира, — дерзко выкрикивали буквы. — Я знаю все. Надеюсь, ты уже выбрала, чью сторону примешь. Не забывай, что я храню слишком много твоих тайн. Олаф».
Желудок скрутило. Все вокруг знают слишком многое: Олаф, шут, Рэнимор… И жаль, что всего этого не знаю я сама! Я вообще не понимала, о чем идет речь; даже на ум ничего не шло. Но от этого становилось лишь страшнее.
Я запихала записку в рот и перемолола ее зубами. Пресный бумажный привкус пролился в горло, и сделалось тошно. Меня тут же вывернуло наизнанку. Потом — еще и еще, пока внутри не осталось ни записки, ни вкусного ужина.
— Что же делать? — простонала я, разгибая спину. — Куда мне идти теперь?
Мир перед глазами подернулся туманной дымкой и поплыл прочь. Показалось, что вместе с ним вот-вот уплывет и сознание, но я чудом выстояла. Ничего не соображая, вышла из уборной и вынырнула в коридор. Потащилась вдоль стены к выходу, надеясь, что свежий ночной воздух отрезвит меня. Не отрезвил. Лишь голова закружилась сильнее, а ощущение нереальности происходящего выросло до масштабов Аэрийского купола.
Нет. Это все происходит не со мной. Или со мной, но где-то в другом мире. В чьей- то издевательской книжонке про отбор невест…
Дышала глубоко. Почти кусала ароматный ночной воздух, рвала ночь зубами на части, но облегчение не приходило. В отчаянии я побежала через сад: туда, где у линии горизонта серебрился грот. Преодолела рощицу и застыла у водопада. Ледяная вода сбегала с посеребренных луной камней в небольшое озеро.
Почему нет?
Сбросив платье, я шагнула под ледяной поток. Дыхание на мгновение остановилось. Почудилось, что вот-вот остановится и сердце. Жидкий лед струился по коже, покрывая ее мурашками, облизывал волосы, заставлял белье прилипать к телу. Уже через десяток секунд зубы застучали от холода, а ноги начало сводить, но это и было мне нужно. Реальность возвращалась ко мне. На меня одиноким глазом полной луны смотрела молодая ночь в синем шелковом платье…
И сквозь дымящийся полумрак доносился легкий хруст травы.
Кто-то приближался.
Глава 53
Напугавшись, я сделала шаг за водопад, и струящаяся вода скрыла меня. Я прижалась к холодным камням, пытаясь слиться с мраком. Зубы предательски стучали друг о друга, а тело трясло от непередаваемого холода. Даже полоски лунного света, бегущие по воде у моих ног, казались острыми, как отточенные лезвия.
Хруст травы почти потерялся за плеском водопада, но тревога не отпускала меня. «Я все знаю!» — гремел в голове голос Олафа, и волны ледяного ужаса расползались по телу. Что, если это он настиг меня? Что, если прячется где-то в тени, а сам только и ждет удобной минуты для атаки?
Озарение пришло внезапно. Очень удобное время для нападения — завтрашний праздник во дворце. Все будут отвлечены выступлениями известных артистов и бардов, и никто, никто не подумает встать на защиту дворца! А если и сделают это, то будут застигнуты врасплох.
Стоп. Какой дворец? Король и королева не глупее тебя, Лира. Соваться во дворец с оружием и своими уставами — гиблое дело, даже во время большого праздника. Олаф смотрит на другую цель…
Но для чего тогда он просил информацию о защите королевских земель?
Догадка была такой внезапной, что я едва не прикусила язык. Хрустальный рубеж! Вот на что Олаф замахнулся! Самая уязвимая часть Купола, что спрятана на территории королевских земель. Именно Хрустальный рубеж пробили несколько лет назад. Дефект быстро перекрыли, но после этого случая благодатные земли Аэрии начали чахнуть.
Холод становился невыносимым. Пытаясь согреться, я обхватила себя руками и прижала подбородок к груди. Колкие мурашки укрыли кожу. Интересно, можно ли уже выбираться? Все бы отдала, чтобы сбросить вымокшее белье, укутаться в сухое платье и, добежав до спальни, нырнуть под одеяло.
Трава захрустела совсем рядом. Так близко, что пришлось стиснуть челюсти, чтобы зубы не клацали друг о друга.
— Лира! — прокричал сквозь плеск воды веселый голос Рэнимора. — Выходи!
Я сжалась в комок и отступила еще глубже в леденящую тень. И как я могла забыть о том, что мое платье валяется на берегу?!
— Там очень холодно, — протянул Рэнимор. — У тебя заболит горло, и завтра ты не сможешь посвятить мне песню!
Злость взяла за горло. Вот нелепый королевский выродок! Как можно думать о песнях и плясках, когда над дворцом опасность нависла?! Раз Рэм такой бестолковый, хотя бы я предупредить его должна.
— Лира, — что-то бухнулось в траву. — Ты не умерла там?
Хорошенькая шутка, ничего не скажешь! Пожалуй, Оливия с ее черным юмором станет идеальной королевой при таком королишке.
Плеск стал громче. Рэнимор шел ко мне по воде. Темная тень заслонила лунный свет, и, оставшись на мгновение в слепой черноте, я подумала, что действительно умерла. А потом сквозь темень протянулись две сильные руки и ухватили меня за плечи. Да так резко, что я взвизгнула.
Он стремительно проник в мое убежище. Обхватил меня так тесно, что я не успела и смутиться. Отчаянно зашептал на ухо: