Воронье
Шрифт:
Но ведь и сам Поль обманывал жену – ему не пристало осуждать мать за то же самое. Перед его мысленным взором тек Майн, а в потоке, как сорванный цветок, плыла мать в розовом платье. Испугавшись своих видений, Поль схватился за телефон. К сожалению, на этот раз в трубке звучали только сигналы «занято».
10. Денежный мешок
ВПасхальную субботу Аннетте пришлось обойтись без Поля, зато появилась ее секретарша с букетом цветов и коробкой шоколадных яиц. «Шоколад от шефа, – пояснила Джессика. – Радуйся, что он прислал тебе конфеты, а не упаковку творожков.
После разговора, начавшегося так весело, Аннетта с некоторым разочарованием поняла, что она в фирме не так уж незаменима. Ее командировку в Венесуэлу без проблем перенесли на неопределенный срок. Довольно скоро попрощавшись со своей сослуживицей, которую у больницы ждал приятель, Аннетта принялась лениво листать дамский журнал, который оставила ей Джессика. Лучше бы это была серьезная газета для деловых людей.
Сегодня никаких сюрпризов ждать не приходилось, потому что она лежала в хирургическом отделении, к которому Маркус не имел никакого отношения.
Когда он все же заглянул к ней после обеда, Аннетта была приятно удивлена.
– Не думала увидеть тебя сегодня. У тебя ведь выходной? – спросила она.
Выяснилось, что так и есть, он зашел ненадолго, нужно было забрать результаты исследований для какого-то медицинского заключения.
– Ты отлично выглядишь, – сказал Маркус искренне, но Аннетта посчитала комплимент сомнительным. Ее шелковая ночная сорочка подходила для поездок, потому что ничего не весила, но в больнице этот наряд был несколько не к месту. Поль, разумеется, вытащил из чемодана то, что попалось под руку, но сестры в больнице поглядывали на нее с осуждением.
К счастью, Маркус не собирался подозревать ее в намерении соблазнять врачей, потому что язвительно осведомился:
– Ну, и где же наш благоверный?
Аннетта простила ему это выражение.
– Поль звонил и сказал, что не очень хорошо себя чувствует, – ответила она. – Когда я смогу поехать домой?
Маркус ответил, что это решать коллегам из хирургии, но, насколько ему известно, никто из врачей не возражает против скорой выписки.
– Может быть, они еще сделают один рентгеновский снимок руки, и если там все в порядке, во вторник Поль уже сможет тебя забрать, – сказал он. Потом весело предложил: – Давай сходим в мой кабинет, посмотрим, как ты справишься с небольшой прогулкой.
Он осторожно помог Аннетте расправить рукав кимоно на загипсованной руке.
По бесконечно длинному коридору они добрели до кабинета. Маркусу нужно было забрать истории болезни и диктофон.
Аннетта опустилась в синее кресло мягкого уголка и с любопытством огляделась. На письменном столе в серебряной рамке стояла фотография женщины, однако без приметного живота.
Аннетта невинным тоном поинтересовалась:
– Это она?
Казалось, Маркус лишь для того и затеял эту прогулку, чтобы рассказать о первой встрече со своей возлюбленной: в тот день Кристина стояла на стремянке и, насвистывая, мыла окна в его комнате. Ему понравилась ее жизнерадостность, и он завел с ней долгий разговор. Выяснилось, что она, как и бабушка Маркуса, родом из Вроцлава, изучала там германистику. Чтобы подзаработать и улучшить свой немецкий, во время каникул она работала в Германии. Теперь они с Кристиной живут вместе, и она учится в местном университете. «А теперь держись крепче: мы ждем ребенка!»
Никогда еще Аннетте
– Ольга знает? – спросила она. Оказалось, что хотя Ольга и в курсе новой связи Маркуса, о беременности Кристины не знает.
– Честно говоря, – сказал Маркус, – мне трудно говорить об этом, ведь мы с ней очень хотели ребенка. Ольге будет больно узнать, что у нас получилось с первого захода.
Не раздумывая, Аннетта сказала:
– Раньше я не хотела детей, но недавно поняла, что времени остается все меньше.
Маркус кивнул:
– Давай, давай. А что Поль думает об этом?
– Он еще не знает, – вздохнула Аннетта. – А сколько ей лет, твоей Кристине?
Маркус слегка раздраженно наморщил лоб:
– Я старше ее почти в два раза. Да, знаю, о чем ты думаешь. Мужчина, переживающий кризис среднего возраста, падок на молоденьких, а молодой женщине из бедной страны попадается денежный мешок, пожилой господин, который к тому же глуп настолько, чтобы сделать ей ребенка. Веришь ты мне или нет, но в наших отношениях ни возраст, ни социальное положение не играют никакой роли.
Аннетта кивнула и постаралась сделать вид, что он ее полностью убедил. Маркус очень болезненно отреагировал на вопрос о возрасте, надо было быть осторожнее. Чтобы восстановить мир, она мягко сказала:
– Ты неправильно меня понял. В моем вопросе не было критики. Я точно знаю, что ты вовсе не денежный мешок.
Но даже это заставило Маркуса вздрогнуть, хотя сказал он только:
– Пойдем, я провожу тебя в палату.
Когда Аннетта наконец добралась до кровати, в глазах у нее на секунду потемнело. Не выдав своей слабости, она поблагодарила Маркуса за участие. На прощание тот протянул ей руку, но Аннетта, схватив ее, притянула Маркуса к себе. Неизвестно почему у нее на глазах появились слезы.
– Прости, – сказала она, – сейчас мне ужасно нужна поддержка.
Оставшись одна, стала думать, известно ли Маркусу об интрижке Поля с Ольгой. Если нет, следует ли ему рассказать?
Ей рано принесли ужин: настой шиповника, два куска хлеба с ливерной колбасой и творог. Аннетта с удовлетворением отметила, что творог был той самой марки, которая вызывала у нее ностальгию, – «Бабушкин огород». Почти как дома, подумала она.
К шести часам она почти покончила с ужином, почистила зубы и намазала лицо кремом. Слава Богу, сама собирала косметичку в командировку, а то Поль принес бы ей бог знает что. Может, позвонить ему? Вдруг он серьезно болен? После безуспешной попытки дозвониться Аннетта заснула и проснулась уже в одиннадцать часов.
Еще раз набрала домашний номер, и опять никто не ответил. Вполне возможно, он заснул, ведь Ахим собирался сегодня уехать. Внезапно ее осенило: ну конечно, Поль ночует у Ольги, она наверняка не поехала в Гранаду без него. Пока брат жил у них, Поль не мог поехать к любовнице. А теперь у него ночь любви, хоть и не в Андалусии, но все же в объятиях Ольги.
Когда-то Аннетта знала домашний телефон Бауманнов наизусть, но это было давно. Записная книжка осталась в сумочке, которую Поль ей не привез. Если набрать номер и Ольга поднимет трубку – а Ольга сова и до полуночи точно не ложится, – будет ясно, во всяком случае, что в Испанию она не поехала.