Вороной жеребец Кагыр-Кана
Шрифт:
И в момент, когда Арсений получал деньги за успешное выполнение очередного задания, он испытывал едва ли не разочаровние от того, что все уже позади. В первую очередь от того, что вся многосторонняя работа, предшествовавшая выстрелу, остается попросту «за кадром». Не сама по себе щекотка нервов, а вернее, не только она, привлекала Арсения в его профессии. Получив задание лишить жизни кого-нибудь из сильных мира сего, он ощущал то чувство, которое испытывает охотник, выходя один на один с рогатиной на медведя, которое толкает альпиниста на покорение очередного «восьмитысячника» по склону, который доселе считался неприступным… Да, деньги, да, материальные блага… Они важны, бесспорно. Но не это, вернее, не только это вело Арсения. И уж подавно не жажда крови. Он любил процесс подготовки очередного смертельного номера, каждый
Арсений знал, что есть киллеры, которые согласны убивать только тех людей, в преступной сути которых они убеждены. Наверное, так они пытались оправдаться в собственных глазах: мол, я не просто убийца, а убийца принципиальный, так сказать, санитар общества… Алтаец к таковым не принадлежал. Он смотрел на вещи реально: я выполняю задания, пока сам не споткнусь и кто-то не окажется проворнее меня. И до сих пор как-то не задумывался, что, нажимая спусковой крючок, лишает жизни человека с его мироощущением, с его кругом общения, семейными проблемами… До сих пор эти люди были для него лишь мишенями, целями, функциями. Даже тот известнейший тележурналист, организацией покушения на которого Арсений занимался, даже он оставался для Алтайца не более чем объектом, так сказать, охоты.
И вот теперь Волков. Витька-Курд. Его спаситель… Вспомнилось почему-то невпопад: Витя, непривычно для себя смущаясь, рассказывал солдатской компании о своем первом сексуальном опыте. Большинство присутствовавших видели такое только в кино и отчаянно завидовали рассказчику, а потому развязно, сально и плоско шутили и подтрунивали над ним… У него ведь, кажется, сестра была…
А теперь он, Арсений, должен его убить. Арсений поднял голову. Он отставил руку с четками, перестав пощелкивать костяшками. Киллер принял решение. И увидел, что Шеф в упор смотрит на него. По взгляду нетрудно было догадаться, что Шеф прекрасно понимает, какие мысли одолевают Алтайца и какое решение он примет.
— Я не могу, — глухо сказал Арсений. — Извините… Я отказываюсь.
Шеф кивнул:
— Так и знал. Так и знал я… Я понимаю. Я понимаю тебя… Как глупо…
Он поднялся, в задумчивости прошелся по комнате. Открыл холодильник, достал большую квадратную бутылку с ручкой, взял со столика фужер… Все это он проделывал как-то замедленно, по всему видно, напряженно размышляя… Потом принес фужер с напитком и поставил его перед Арсением.
— Выпей, — предложил он. Помолчал, словно вслушиваясь в мерный перестук костяшек четок, которые вновь перебрасывал Арсений, и лишь потом заговорил вновь: — Надо ж, как все сложилось-то… Да ты не стесняйся, Арсений, выпей-выпей… Вот так-то получше, так получше будет… Давай-ка, друг мой Арсений, начнем с самого начала. От яйца, как говорили древние римляне. У них там, в древности, обед или, там, ужин, трапеза, в общем, кушать они там начинали с яиц, оттого и поговорка пошла. А то мы все почему-то другие яйца имеем в виду… Что-то я не то говорю… Понимаешь, Арсений, наша организация киллеров одна из наиболее, как бы это выразиться, популярных. Во вполне определенных кругах, разумеется, в кругах вполне определенных. Ты лишь рядовой исполнитель, а потому обо всем этом не догадываешься. Да и не нужно тебе это… Так вот я тебе говорю, что у нас практически не бывает осечек. Знаешь почему? Сейчас объясню, объясню сейчас. Перво-наперво, у нас очень четкая система разделения труда. Я веду все переговоры, получаю деньги за заказ, рассчитываюсь с непосредственными исполнителями и с поставщиками необходимого снаряжения, провожу работу по обеспечению вашей безопасности, координирую деятельность… Да, я кормлюсь от ваших трудов, от трудов ваших кормлюсь. Но я вам необходим. Потому что я — единственный человек, который обеспечивает вас заказами и который знает о нашей организации и связях ее все или почти все. При этом сам я никакой криминальной деятельностью не занимаюсь, статьи в Уголовном кодексе про меня еще не придумано, не придумано такой статьи. Но самое главное — поймать меня за руку практически невозможно. Так?
— Наверное, так, — поддакнул Арсений. — Мне трудно судить, но на это я крепко надеюсь. Иначе за вас бы не держался. Только причем здесь…
— Погоди-погоди, сейчас поймешь, куда я клоню. Только я единственный, единственный я знаю вас всех, исполнителей, только я знаю, как кого из вас найти, кому какое дело поручить, только я единственный знаю, кто какое задание выполняет, кто из вас на что способен, какое кому задание целесообразнее поручить. Случись что со мной — ни на одного из вас не будет никакого «компромата». Ни мои заказчики, ни конкуренты, ни уголовный розыск не смогут выйти непосредственно на кого-нибудь из вас. Так?
— Надеюсь на то, — повторил Арсений. — Потому я работаю под вашей «крышей».
— Вот-вот. В организации всегда работать легче. Сколько угодно можно привести примеров, когда дилетанты-наниматели сходились с дилетантами-исполнителями — чаще всего это кончалось плачевно, плачевно кончалось для обеих сторон. И даже если только одна сторона была дилетантской, другой от этого легче не становилось — «горели» они, как правило, совместно. Впрочем, это только к слову. Успешность нашей деятельности основывается именно на том, что переговоры с заказчиками веду я, имея безукоризненно легальное положение и надежные источники информации. И делаю это через надежных людей. А грязную работу делаете вы, гарантируемые мной от обмана, разборок, опасности, что заказчик, пытаясь спрятать концы в воду, захочет от вас избавиться, что тоже случается нередко… Ну и так далее. Короче говоря, мы — фирма достаточно солидная. Всем заинтересованным в нас, как пишут в газетах, криминальным структурам известно, что у нас осечек не бывает. Не бывает у нас осечек.
Только теперь понял Арсений, к чему было такое длинное вступление.
— Но ведь сейчас особый случай! Всего предусмотреть даже Господь Бог не смог, создавая наш мир…
— Конечно-конечно, ты прав, и Господь Бог оказался не на высоте, и случай и впрямь вышел особый, — согласился Шеф. — Я с тобой сейчас здорово промахнулся. Все же мир тесен, слишком тесен наш грешный мир. Но будем плясать от свершившегося факта. Смотри, что теперь получается. Заказчики наши — люди серьезные, за ними большие авторитеты и огромные деньги стоят. Отказаться от выполнения задания просто невозможно.
— Но почему?
Шеф взглянул на киллера снисходительно:
— Причин тому несколько, молодой человек, несколько тому причин. Помимо профессиональной этики, можно привести и такую: они уже «засветили» объект охоты… Впрочем, а чего это я так легко проскочил пункт первый? Ведь действительно нам необходимо сохранять свое реноме…
— Плевать я хотел на любое реноме, если должен погибнуть человек, который меня спас от смерти! — вспылил Арсений.
— Допустим-допустим, — согласился Шеф холодно. — Ты можешь плевать на престиж нашей фирмы. Я — нет, я плевать не могу. Хотя бы уже потому, что не в правилах моих отказываться от данного слова заради чьих-то сантиментов. Нам невыгодно отказываться от принятого заказа. Потому что мы, вернее, я должен думать о будущем, не забывать о конкурентах. Мы — солидная фирма. Но даже не это главное в данном случае. Дело в другом. Даже если, подчеркиваю: даже если мы откажемся от поручения в ущерб себе же, заказчик найдет других исполнителей — организацию или одиночек. Так что твой друг, считай, уже мертв. Ты же знаешь, вынесенный приговор исполняется всегда, всегда исполняется, не сегодня, так через неделю…
Об этом Арсений не подумал. Ведь в самом деле, наемного убийцу любой степени подготовленности найти сейчас не проблема! Как он сам легко нашел непосредственных исполнителей для того красавца тележурналиста.
Он молчал.
— Вот видишь, — смягчился Шеф. — Наша организация сильна надежностью, исполнительностью, строгим распределением функций. А также тщательно разработанными и безусловно соблюдаемыми правилами взаимоотношений. Нельзя создавать прецедент нарушения этих правил. Одно из важнейших из правил нашей организации гласит следующее. Если ты узнал имя человека, за которого назначили цену, отказаться уже не имеешь права, права не имеешь отказаться. Я верно излагаю? Ты при вступлении принимал это условие?
Арсений удивленно взглянул на него, забыв перекинуть очередную костяшку:
— Вы что же, Шеф, думаете, что я все-таки соглашусь?
— Надеюсь на то, очень надеюсь.
Алтаец медленно покачал головой:
— Это исключено. Я ни за что не соглашусь. Ни-за-что!
— Есть хорошая американская поговорка, Арсений: никогда не говори «никогда», — наставительно произнес Шеф. — Прежде, чем заявлять свое «низачто», ты должен четко представлять себе возможные последствия своего решения.