Вороны любят падаль
Шрифт:
Он осторожно выполз на берег, приподнялся и на полусогнутых ногах стал пробираться вперед, перебегая от одной ивы до другой, пока не выбрался повыше. К его радости, прямо перед ним возникла тень леса, до которого было рукой подать. Видимо, под водой он одолел значительное расстояние. Однако из-за потери крови его шатало и кружилась голова. Добежав до деревьев, Володя сел на землю, стащил с себя рубашку, оторвал от нее лоскут и старательно перемотал простреленную руку. Пуля задела мягкие ткани и прошла навылет, в принципе, ничего страшного, но не в таких обстоятельствах.
Перевязав рану, он двинулся в глубину леса, надеясь на авось.
Нельзя сказать, что встреча получилась радушной, уж слишком она была неожиданной. Но Николай Томилина приютил, обработал ему раны, накормил и выслушал его печальную историю.
– Ну и что скажешь? – спросил в заключение Володя. – Что посоветуешь? Я-то, видать, в родных краях совсем чужой стал.
– Что скажу? – поскреб бороду Затулин. – Все мы гости на этой земле… Но твои проблемы, мне кажется, не из-за этого.
– А из-за чего? Что им от меня надо?
– А по-моему, им надо как раз то, что мне, например, по барабану. Им нужны твои деньги.
– Мои деньги?!
– А что ты глаза вытаращил? Ты же сам мне сказал – тебя разыскивают, чтобы передать наследство дяди, разве нет?
– Ну а что такого необычного в наследстве моего дяди? Он что, совладелец «Газпрома»?
– «Газпром» тут ни при чем, но по масштабам нашего города твой дядя далеко не последний человек здесь. Я думаю, определение денежный мешок к нему очень подходит. Подробного перечня, чем он владел, у меня нет, конечно, – тебе его представят в другом месте, но вот так…
– Это что, серьезно?
– Конечно. А чем ты еще мог так заинтересовать людей, чтобы они стали в тебя стрелять?
– Наверное, ты прав. Но чего они хотят этим добиться?
– Уволь, больше никаких выводов делать не буду. Понятия не имею, чего они хотят. Просто, мне кажется, больше никаких причин гоняться за тобой нет.
– И что же делать? Ничего себе, вернулся в родной город!
– Ну, давай поедем в город, прямо к этому нотариусу, уточним ситуацию. Все равно тебе нужно показаться врачу. Да и в полицию не помешает обратиться.
– В полицию? Есть некоторые опасения, что именно полиция в меня и палила. И куда я к нотариусу с размокшими документами? Представляю, какими глазами она на меня посмотрит! Заявился наследничек – рука перевязана, паспорт мокрый…
– Ну, давай, я на разведку смотаюсь. Так и быть, по старой дружбе. Больше-то ведь, как я понял, никого у тебя здесь нет?
– Не нажил друзей, это точно! – вздохнул Томилин. – Девчонку вот встретил хорошую… И ту упустил! Как я ее найду теперь? Да ладно, пусть не найду – вопрос, что с ней? Я ведь в поезде ее потерял, когда эти шакалы появились…
– На лучшее будем надеяться, – спокойно заметил Затулин, но потом оценивающе посмотрел на своего гостя. – А поберечься все-таки надо. Пока меня не будет, переберись в баньку и не высовывайся. На крайний случай, если вдруг опять убивать будут, ружьишко тебе оставлю. Только без злоупотреблений, договорились? Ружье на меня зарегистрировано. Я бы этого не делал, но вижу, что тебя всерьез прессуют, а мне почему-то не хочется видеть тебя мертвым.
– Ну, спасибо и на этом!
Такой был у них разговор накануне, а на следующий день Николай, следуя своему обещанию, стал собираться в город, чтобы посоветоваться со знакомым врачом по поводу Томилина, а заодно разузнать, какая обстановка вокруг наследства Володи. Он еще раз попросил напомнить ему фамилию нотариуса, которую Томилин выучил наизусть, и уехал, призвав Володю быть осторожнее.
– Собаки у меня только на вид грозные, – объяснил он. – Припугнуть могут, но отчаянного человека не остановят, даже наоборот, они у меня симпатизируют отчаянным почему-то…
Володя перебрался в баньку и прилег там на импровизированную постель, устроенную на полке. Его слегка знобило. В простреленной руке время от времени начинала пульсировать горячая боль. Хороший хирург ему бы сейчас не помешал.
Он попытался от скуки думать о том, что могло стать причиной такой усердной охоты на него. Его искали москвичи, чтобы вытрясти долг, это было понятно. Но зачем убивать? С мертвого взятки гладки. А насколько он знал эту кредиторскую контору, на голые эмоции она не разменивалась. Там всегда брали деньгами. Значит, не они, но тогда кто? Кто мог быть заинтересован в смерти неприкаянного бродяги, которого даже Прохоров терпеть не захотел? Получается, что Затулин прав, и это как-то связано с его наследством. Дядька-то у него, оказывается, крутой. Денежный мешок. Наследство оставил – и не квартиру с «Жигулями», а реальное богатство. Это как в сказке. И кому-то не понравилось, что в эту сказку попал он, Томилин Владимир. Может быть, у него есть конкурент, брат, о котором он ничего не знает, как в мыльной опере? Нет, гадать тут бесполезно. В уме он эту задачку не решит. А путь в город опасен, как заминированное поле. К тому же это ранение…
Володя задремал и не заметил, как уехал Затулин. Проснулся он от странного ощущения, будто кто-то за ним наблюдает. Потом за маленьким оконцем мелькнула тень. Человек прильнул к окну и тут же отпрянул. Томилин слышал осторожные шаги по другую сторону стены – чужой обходил баньку кругом.
Володя бесшумно сел, потянул к себе ружье, взвел курки. Он сейчас не думал о Затулине, очень не хотелось еще раз оказаться в роли мишени.
– Есть кто-нибудь? – вдруг донеслось от двери.
– Кто там? Хозяина нет, отъехал, – сказал Томилин. – Будет часа через два.
– А вы, простите, кто?
Голос был вежливый, даже вкрадчивый, в лесу такими голосами не разговаривают, и этот голос насторожил Володю. А когда человек в дверях неосторожно повернулся и показал, что держит в руке пистолет, стало окончательно ясно, что опять пришли по его душу, и Томилин, не раздумывая, выпустил один заряд дроби в незнакомца, а за ним другой. За грохотом выстрелов не было слышно, как тот вскрикнул. Но он наверняка вскрикнул. Он даже выронил пистолет! Человек шарахнулся в сторону, затем выскочил в дверь и бросился бежать.
Томилин встал, взял из коробки несколько патронов и пошел догонять. По пути он подобрал с пола «ПМ» и, не глядя, сунул его за пояс, мимоходом вспомнив, что утопил ночью пистолетик Полины. «Ничего, подарю ей настоящий! – с мрачным юмором подумал он. – Лишь бы жива была».
Он вышел из бани и стал перезаряжать ружье. Незнакомец улепетывал в заросли, почти не оглядываясь и не делая попыток позвать кого-нибудь на помощь. «Один он здесь, значит, – сообразил Володя. – Но оставаться все равно нельзя. Сейчас даст сигнал подельникам, мигом примчатся. А, может быть, они уже близко – лес прочесывают. Что же делать? Так, если он туда побежал, то мы пойдем другим путем, как Ленин учил…»