Ворошилов
Шрифт:
По итогам заседания Ворошилов был смещён с занимаемой должности, на его место назначен Семён Константинович Тимошенко. Новому наркому обороны было присвоено звание Маршала Советского Союза.
Был снят с поста начальника Генштаба РККА маршал Шапошников с мягкой формулировкой «по состоянию здоровья». Его назначили заместителем наркома обороны СССР по сооружению укреплённых районов (УР). В Генштаб был поставлен генерал армии Мерецков, в январе 1941 года его сменит генерал армии Георгий Константинович Жуков...
7 мая 1940 года маршал Тимошенко принял от Ворошилова Наркомат обороны Союза ССР в присутствии комиссии в составе Андрея Жданова (председатель), Георгия Маленкова (секретарь) и Николая Вознесенского (член комиссии). В «Акте о приёме Наркомата Обороны Союза ССР тов. Тимошенко С. К. от тов. Ворошилова К. Е.» [288] отмечены серьёзные недостатки и упущения в работе Наркомата обороны по подготовке Красной армии к войне.
Смещённый с наркомства Климент Ефремович Ворошилов не был отправлен на задворки истории. Наоборот, Сталин повысил положение своего верного друга: Ворошилов стал заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР, председателем Комитета обороны при СНК СССР.
288
См. Приложение 5.
ФАШИСТСКИЕ ОРДЫ ВТОРГЛИСЬ В СССР
И грянула гроза
О том, что Гитлер рано или поздно нападёт на Советский Союз, никто не сомневался, вопрос лишь в том: когда конкретно?
Всякое ожидаемое всегда приходит неожиданно. Парадокс — противоречие здравому смыслу, ситуация, не имеющая логического объяснения, может тем не менее существовать в реальности. Именно так случилось с началом войны фашистской Германии против СССР.
22 июня 1941 года. Предутреннее время — 3 часа 30 минут. Сосредоточенные вдоль советской границы на протяжении 3 тысяч километров от Балтийского моря до Чёрного немецкие войска: 120 дивизий и 2 бригады и на южном фланге — 13 дивизий и 9 бригад королевской Румынии без объявления войны вторглись в пределы Советского Союза.
Это было для советского народа неожиданностью, для руководства страны — шоком.
Четыре с половиной часа назад в Кремле закончилась череда совещаний, которые проводил Сталин. И вдруг...
Утром в субботу 21 июня нарком иностранных дел Молотов имел телефонный разговор с генеральным секретарём Исполкома Коминтерна Георгом Димитровым. Димитров сообщил о неизбежном нападении Германии на СССР. То, что ответил ему Молотов, он записал в своём дневнике: «Положение неясно. Ведётся большая игра. Не всё зависит от нас. Я переговорю с И. В. Если будет что-то особое, позвоню» [289] .
В тот же субботний день в Наркоминдел был вызван посол Германии в СССР Фридрих Вернер фон Шуленбург. Ему была предъявлена копия вербальной ноты [290] о нарушении самолётами Третьего рейха советских границ. Потом Молотов с тревогой спросил посла: «Что происходит, господин Шуленбург, в советско-германских отношениях?..»
289
См.: Безыменский Л. А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М.: Вече, 2000.
290
Вербальная нота (лат. verbalis — словесный, лат. notas — записка, письмо) — в дипломатическом обиходе означает документ, который должен быть принят во внимание. Является основным документом, с помощью которого посольство и министерство иностранных дел страны нахождения посольства ведут дипломатическую переписку.
Приведу полностью запись беседы Молотова с фон Шуленбургом:
«21.06.1941.
Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолётами нашей границы, которое должен был сделать тов. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру.
Шуленбург отвечает, что это заявление он передаст в Берлин, и заявляет, что ему ничего не известно о нарушении границы германскими самолётами, но он получает сведения о нарушениях границы самолётами другой стороны.
Тов. Молотов отвечает, что со стороны германских пограничных властей у нас очень мало имеется жалоб на нарушения германской границы нашими самолётами. Какие-либо нарушения границы с нашей стороны представляют собой редкое явление, и они неизбежны, например из-за неопытности лётчиков в отдельных случаях. Нарушения границы германскими самолётами носят иной характер. Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что герм, прав., должно быть, даст ответ на наше заявление. Затем тов. Молотов говорит Шуленбургу, что хотел бы спросить его об общей обстановке в советско-германских отношениях. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чём дело, что за последнее время произошёл отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жён, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня в Германии опубликовано не было, в чём заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснения этим явлениям.
Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует. Шуленбург подтверждает, что некоторые сотрудники германского посольства действительно отозваны, но эти отзывы не коснулись непосредственно дипломатического состава посольства. Отозван военно-морской атташе Баумбах, лесной атташе, который не имел никакого значения. Из командировки в Берлин не вернулся Ашенбреннер — военно-воздушный атташе. О слухах ему, Шуленбургу, известно, но он не может дать им никакого объяснения.
Тов. Молотов заявляет, что, по его мнению, нет причин, по которым Германское правительство могло бы быть недовольным в отношении СССР. Советско-югославский пакт, который так раздували за границей, как противоречащий советско-германским взаимоотношениям, ограничен, как я ранее пояснял, узкими рамками и не мог отразиться на наших взаимоотношениях. В настоящее время этот вопрос вообще потерял свою актуальность.
Шуленбург повторяет, что он не в состоянии ответить на поставленные вопросы. В своё время он был принят Гитлером. Гитлер спрашивал его, Шуленбурга, почему СССР заключил пакт с Югославией. О концентрации германских войск на советской границе Гитлер сказал ему, что это мероприятие принято из предосторожности. Он, Шуленбург, разумеется, телеграфирует о сказанном ему сегодня, но, может быть, целесообразно получить соответствующую информацию от тов. Деканозова. Он, Шуленбург, слышал сообщение английского радио, что тов. Деканозов был принят несколько раз Риббентропом. Германское радио ничего не сообщало об этом.
Тов. Молотов отвечает, что ему известно это сообщение английского радио. Оно не соответствует действительности.
В заключение тов. Молотов выражает сожаление, что Шуленбург не может ответить на поставленные вопросы» [291] .
Вечером 21 июня в кремлёвском кабинете Сталина шло совещание. Кто на нём присутствовал? Согласно журналу записи посетителей кабинета генсека, с 19.05 до 20.50 у Сталина находились: К. Е. Ворошилов, председатель Комитета обороны при Совнаркоме, по этой должности заместитель Сталина на посту предсовнаркома, член Политбюро; Л. П. Берия, нарком внутренних дел, кандидат в члены Политбюро; Н. А. Вознесенский, председатель Госплана, кандидат в члены Политбюро; Г. М. Маленков, начальник Управления кадров ЦК, кандидат в члены Политбюро; А. А. Кузнецов, секретарь Ленинградского горкома; С. К. Тимошенко, нарком обороны, член ЦК ВКП(б); И. А. Сафонов, начальник мобилизационно-планового отдела Комитета обороны при Совнаркоме.
291
АВП РФ. Ф. 6. Оп. 3. П. 1. Д. 5. Л. 8—11. Цит. по: 1941 год: Документы [Сборник]: В 2 кн. / Ред. совет А. Н. Яковлев (пред.), Е. Т. Гайдар, А. А. Дмитриев и др.; Сост.: Л. Е. Решин, Л. А. Безыменский, В.К. Виноградов и др. М.: Международный фонд «Демократия», 1998. Документ № 597.