Ворошилов
Шрифт:
«Г. Ораниенбаум. Секретно.
§ 1. В целях наиболее быстрого подавления контрреволюционного мятежа в Кронштадте X съезд партии мобилизовал на боевые участки Финского побережья четвёртую часть своего состава. Партсъезд прислал лучших работников со всех концов Советской России, чтобы облегчить и ускорить победу над Кронштадтскими белогвардейцами.
Из состава делегатов Партсъезда назначаются особоуполномоченные в воинские части и учреждения исключительно для усиления военно-административной и политической работы.
Комиссары и начальники должны видеть в уполномоченном старшего товарища, который помогает им и руководством, и делом.
Институт уполномоченных рассматривать как временный.
Приказы и приказания отдаются начальниками и комиссарами в порядке общего положения.
§ 2. Из числа прибывших делегатов Съезда партии назначаются особоуполномоченными представителями:
Бубнов при Политотделе Южной группы,
Муравник — Управлении артиллерии группы,
Равикович — Снабжении артиллерии,
Флерова — Санчастях группы,
Затонский — Сводной дивизии,
Морозов — Политотделе Сводной дивизии,
Левин — 187 стр[елковой] бригаде,
Безайс — 187 [стрелковой бригаде],
Радченко — Управлении артиллерии Сводн[ой дивизии],
Рогачев — снабжении Сводной дивизии,
Пятаков — 27 пехотной дивизии,
Ошлей — фортах “Краснофлотский” и “Передовой”,
Петрунин — Сводном полку,
Шангин — начальнике связи группы,
Рухимович — начальнике снабжения Южгруппы.
§ 3. Всем начподивам и комиссарам частей Южгруппы срочно проверить самым строгим образом использование лиц с командным стажем, так как замечаются случаи использования комсостава рядовыми красноармейцами и канцеляристами.
§ 4. С получением сего приказа все листовки и прочий литературный материал, предполагающийся к печати, направлять для редактирования в Литературно-издательское отделение Политотдела Южгруппы, без разрешения которого таковой материал печататься не будет.
§ 5. Из числа прикомандированных к Южгруппе делегатов X Съезда Р. К. П. т. Сырцов назначается помощником начальника Политотдела Южгруппы.
Тов. Иппо назначается начальником информационного отделения Политотдела Южгруппы.
Военно-политический комиссар Южной группы
К. Ворошилов.
Начальник Политотдела группы
Ю. Милейковский» [229] .
Кронштадт обложили две группы войск. С севера в районе Сестрорецка сосредоточилась группа Е. С. Казанского численностью чуть более 3700 бойцов. В основном это были курсанты Петроградских и Смоленских пехотных курсов, Петроградской военно-инженерной школы и 5-х Петроградских командных курсов. Они образовали три штурмовых полка. Первые два Петроградские. Третий — Московский, в который вошли курсанты Автоброневой и Торжокской военно-железнодорожной школ и батарея 1-й артшколы. Помимо курсантских частей был ещё кавалерийский эскадрон в 105 сабель.
229
АП РФ. Ф. 26. Oп. 1. Д. 79. Л. 5-5 об.
С юга от Ораниенбаума изготовилась к штурму острова Котлин группа Александра Игнатьевича Седякина. По отношению к северной она была по пехоте вдвое сильнее — около 7500 штыков, по кавалерии равной — 103 сабли. Боевую основу группы составляли 32, 167 и 187-я бригады РККА. По артиллерии: в Северной группе — 9 батарей, в Южной — 18. Справедливости ради замечу, артиллерия мало чем могла помочь наступающим на крепость красным частям. Её преимущественно лёгкие орудия были непригодны для разрушения мощных стен бетонных фортов и бронированных линейных кораблей мятежников.
В целом 7-я армия имела против Кронштадта 16 тысяч человек пехоты и 354 конника. Ударными силами были Северная и Южная группы в 11 с лишним тысяч человек, и в резерве ещё находилось пять тысяч красноармейцев.
Наступление на Кронштадт намечалось на 14 марта. Для усиления удара с юга по Кронштадту было решено включить в штурм 79-ю бригаду резервной 27-й Омской стрелковой дивизии, прибывшей с Западного фронта 10 марта и сосредоточившейся на станции Лигово. Однако приказ о занятии указанной позиции бригада не выполнила. Причина невыполнения — боязнь бойцов выходить на лёд залива, порождённая слухами о якобы погибших подо льдом десятках тысяч курсантов при первом штурме крепости 8 марта. Но это одна версия, была и другая — в 235-м Невельском, 236-м Оршанском и 237-м Минском полках началось брожение. Многие красноармейцы, проявляя солидарность с кронштадтцами, заявили, что они отказываются штурмовать восставшую крепость.
Полки разоружили, начались аресты. После короткого допроса обвиняемым сразу же выносили приговор. Только 14 марта постановлением чрезвычайной тройки был приговорён к расстрелу 41 красноармеец Минского полка. 15 марта та же участь постигла тридцать трёх красноармейцев Невельского полка.
Из-за этого инцидента наступление пришлось отложить на двое суток.
Командующий войсками 7-й армии Тухачевский по случившемуся издал специальный приказ, где с сожалением и огорчением сетовал, что позорный факт произошёл в дивизии, которую хорошо знал по Сибири и Западному фронту. В приказе он писал:
«Тяжёлое впечатление произвело на меня вчерашнее преступное митингование Славных и Победоносных Минского и Невельского полков.
Советская власть разоружением и арестом этих полков показала, что в Красной армии она не допустит ни отсутствия дисциплины, ни измены.
Все провокаторы и шептуны жестоко поплатились за свою контрреволюционную деятельность.
Теперь, когда обманутые ими герои просят дать им возможность взятием Кронштадта искупить свою вину перед рабочими и крестьянами Советской России, приказываю: возвратить Минскому и Невельскому полкам их оружие и Революционные знамёна.
Я уверен и надеюсь, что вновь увижу героями своих старых боевых друзей, с которыми вместе мы брали Челябинск и Омск и с которыми вместе наступали на Варшаву...» [230]
Разбираться с отказниками на станцию Лигово выехал Ворошилов.
Вспоминает один из бывших солдат бригады:
«Полки выстроены около казарм, безоружные. Ждём военно-политического комиссара товарища Ворошилова. Бойцы решаются просить его дать возможность искупить свою вину перед революцией». Он дальше рассказывает, что, когда появился Ворошилов, начальник дивизии Путна выступил с раскаянием от имени бойцов. Заговорил военполиткомиссар — все замерли, установилась тишина, абсолютная тишина: решается судьба бригады. Каждое его слово жжёт калёным железом сердца бойцов. Как они могли?.. Отказаться выполнить приказ... Отказаться идти против врагов народа... Это же — предательство революции... Ворошилов не успел до конца закончить свою горячую речь, как гулкой, широкой волной, преисполненной боевого энтузиазма, из тысячи глоток вырвался клич «Даёшь Кронштадт!».
230
РГВА. Ф. 190. Оп. 3. Д. 514. Л. 33.