Воровка
Шрифт:
Синее небо без единого облачка. Я стою в центре площади незнакомого города. Передо мною высится изумительной красоты дворец. Белоснежные стены с позолоченным орнаментом, высокие шпили, витражные резные окна. Я любуюсь этой красотой, застыв от восхищения. Меня с двух сторон плотной толпой обтекают люди. Я не обращаю на них никакого внимания, слишком увлеченная красивым зрелищем.
Внезапно на моих глазах дворец вздрагивает, словно живой, и рушится, рассыпаясь и
– На помощь! – кричу я. – Дворец гибнет! Смотрите! – в панике хватаю прохожих за одежду.
Но ткань рассыпается в моих руках, а сами люди, поворачивая ко мне лица, оказываются не живыми, а мертвыми, разрушенными смертью и тленом. Крик застревает в горле, мне становится нечем дышать…
Вдруг кто-то трогает меня за плечо. В ужасе оборачиваюсь – тот самый старик, с черными как ночь глазами! Он строго смотрит на меня, я же пытаюсь ему что-то сказать, но сама не знаю что. Губы не двигаются, словно деревянные. Он несколько секунд следит за моими бесплодными попытками произнести что-нибудь и отрицательно качает головой. А затем, подобно остальным, рассыпается пеплом. Я начинаю задыхаться от невозможности вдохнуть, сказать, закричать… И открываю глаза.
Я лежу, уткнувшись носом в теплую Тимошкину шерсть, и чувствую на талии чью-то руку. Слышится равномерное сопение. Судя по наличию фигуры Робина в поле моего зрения, я определила, что обнимающая меня рука принадлежит Дейну. Этот факт приятно удивил и даже порадовал. Тем не менее я аккуратно выбралась из теплого плена. Солнце едва пригрело землю. Я зябко передернула плечами. Сидящий напротив и смотрящий в безоблачную утреннюю даль Робин обернулся ко мне:
– Ну как ты, выспалась? Тебе лучше?
– Не волнуйся, – улыбнулась я ему. – Я уже в порядке. Извини, просто я никогда не сталкивалась с целой деревней зомби. Самое большее – с десятком. Я имею в виду штук. Причем зомби, а не деревень.
– Я так и подумал! – бодро отозвался скелет. – Ты не переживай, все всегда бывает в первый раз.
– Робин, а ведь чем мы ближе к Мертвой пустоши, тем чаще будут происходить подобные неприятности, – погрустнела я. – Теперь ежеминутно нужно быть начеку.
– А мы и будем, не переживай. Точнее, уже есть!
Я вздохнула и сорвала травинку. Придирчиво осмотрела и принялась задумчиво жевать один конец.
– Как думаешь, получится у нас? Справимся ли мы? – спросила я Робина.
– Еще как получится! – вместо Робина воскликнул за моей спиной проснувшийся Дейн. – Мы же команда. У нас вот даже кот имеется! – почесал он пушистую спинку.
Тимошка сонно замурчал и глубже зарылся в одеяла, выпустив спросонья когти.
– Кстати, ребята, есть очень хочется, – прислушалась я к «музыке» своего живота. – Ведь получается, что все, что мы ели в «гостеприимной» деревне, было всего лишь иллюзией.
Со мною дружно согласились два голоса. Третий промолчал, за отсутствием необходимости в питании. Я полезла в сумку за провизией.
– Меня удивляет, – пятью минутами позже, жуя бутерброд, сказала я, – то, что мои амулеты никак не отреагировали на иллюзии и зомби. Не было никаких предупреждений, даже камень на моем кольце не изменился.
– Видимо, вблизи Мертвой пустоши эти штучки перестают действовать, – спокойно отозвался Дейн. – Хорошо, хоть собственная магия работает.
– Дейн, а Дейн! Скажи, а зачем ты столько времени изображал из себя простачка? – повернулась я к нему, перестав жевать от любопытства.
Тот вдруг покраснел и нервно затеребил пуговицу на рукаве:
– Ну-у, понимаешь…
– Нет, не понимаю! – смеясь, перебила я. – Потому и спрашиваю.
– Ну просто… э-э-э… одна девушка хотела, чтобы я на ней женился. А я не хотел. Когда она увидела, что я дурачок, то отстала от меня! – выдал он странное объяснение.
– Насколько же должна не нравиться девушка, чтобы нормальный человек предпочел выглядеть дураком, лишь бы она отстала! – скептически фыркнула я, наблюдая нервное откручивание пуговицы. – Слушай, а что же ты ее раньше не разглядел, когда ухаживал?
– Да я и не ухаживал! – озадачил меня Дейн, в итоге, как я и предполагала, оторвав несчастную пуговицу.
– А как же тогда? – не унималась я, вынимая пострадавшую деталь из его пальцев и примагичивая ее на положенное место.
– Лайса, не слишком ли много вопросов? – проследив за моими действиями, прервал меня Дейн и поднялся, закончив завтракать и, соответственно, разговаривать.
Я захлопнула рот на вдохе и поднялась следом. Нужно было трогаться дальше.
– Нет, ну вы видели, какие они все были тупые! – трещал на третьем часу нашего пути Тимоша, вертясь на руках у Робина. – Один прошел, соседнего придавил! Тот на землю шмяк, другой ему по башке шлеп-шлеп – и нету! Только прошел, как его самого толкнули и руку выдрали, а он даже не обернулся! Фи, ну и порядки у них! – сморщил нос Тимошка.
– Зомби ничего не чувствуют и не понимают, – просветила я кота. – У них атрофированы все органы чувств. Остались лишь инстинкты: есть и двигаться. Живые люди излучают тепло. Зомби питаются этим теплом. Физическое тело человека или любого живого существа им не нужно в качестве пищи. Они не в состоянии переваривать пищу полусгнившими органами. Когда человек умирает, он перестает интересовать зомби как источник тепла. Вовремя прикрывшись щитом, мы укрыли наше тепло от их восприятия. Вот и все.
– Лайс, а научи меня! – попросил Тимоша, переварив выданное мною объяснение.
– Милый, у тебя не получается, ты же знаешь. Я не раз пыталась тебя научить. Но я всегда рядом, чтобы защитить тебя, – улыбнулась я коту.
– Я знаю, – отозвался Тимошка. – У меня теперь еще и Робин рядом. Робин! – задрав голову, завопил кот. – Ты же рядом?
– Разумеется, я рядом, – наклонил к нему голову скелет. – Но не надо так громко кричать. Тот факт, что у меня нет ушей, вовсе не означает, что меня нельзя оглушить.