Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы
Шрифт:
Площадь окружали двух– и трехэтажные дома, превращенные в ночлежки и воровские притоны. В них ютилось до десяти тысяч всякого сброда. Каждый платил по пятаку за ночлег. В комнатах грязных домов рядами стояли нары. Но под самым нижним их ярусом (аршин от пола) были еще и логовища на двоих, разделенные пополам грубой рогожей. Здесь спали без всяких матрасов и подстилок, на своем тряпье.
Дома-ночлежки звались по имени владельцев, получавших от них громадные доходы – дома Бунина, Румянцева, Степанова (потом – Ярошенко), инженера Ромейко (Кулакова). В них размещались и трактиры-притоны, носившие неофициальные вывески. Например, в доме Румянцева были трактиры «Пересыльный» и «Сибирь», у Ярошенко – «Каторга». Скажем, «Пересыльный» слыл средоточием бездомных, профессиональных
Сюда, на площадь Хитрова рынка, под огромный навес, стекались с вокзалов тогдашние гастарбайтеры – русские рабочие из разных губерний и уездов, ищущие работы в Москве. Ну, как нынешние молдаване, таджики или украинцы. С утра на площадь приходили подрядчики, уводившие целые артели на ту или иную работу. А потом на площади царили хитрованцы и барышники – скупали все, что только можно, в том числе и краденое.
Между Хитровской площадью и Свиньинским переулком был ряд домов, называвшийся «Кулаковкой». Лицевой дом, выходивший острым углом на площадь, окрестили «Утюгом». А за ним шел ряд, как пишет Гиляровский, «трехэтажных зловонных корпусов», называемых «Сухим оврагом». Все вместе это составляло «Свиной дом» – по имени частного владельца Свиньина. Тут жили беспаспортные преступники и обладатели «волчьих паспортов» – рецидивисты, не имевшие права жить в Москве. (Как видите, высылку на 101-й километр не коммунисты придумали.) Однако уголовники тянулись обратно в Москву: в провинциальных городишках они не могли найти ни ночлежек, ни «работы». Они возвращались – и наполняли «Свиной дом». С ними соседствовали коренные москвичи: барышники и профессиональные нищие. И тут тоже существовала сеть подземных ходов, да еще и с тайниками в стенах. Схроны уходили вбок от основных туннелей. Словом, очень похоже на нынешний Черкизон.
В доме Бунина работали «раки» – портные, пропившие последнюю рубаху. Они день и ночь перешивали краденые вещи для продажи на базаре. Иногда – тряпье. А иногда – превращая похищенные меховые шубы и ротонды в меховые же штаны, картузы, шапки или жилеты. Главный барыш получал съемщик квартиры, на которой жили «раки» – как правило, главарь дела и скупщик ворованных вещей. Здесь же шла подпольная торговля водкой (каждая квартира представляла собой кабак с огромными запасами спиртного), причем по ночам продажа шла через особые форточки – шланбои.
Каждую ночь на Хитровке кого-то грабили или убивали. Грабили, раздевая донага. Здесь можно было продать новорожденных: их охотно скупали профессиональные нищие. Ведь тем, кто с ребенком, подают чаще. Если эти дети не умирали, с трех лет их самих посылали попрошайничать. Девочки с десяти лет становились проститутками. Здесь же шлялись кокаинисты всех возрастов и обоих полов, ибо тут можно было купить «марефет». Тут кишмя кишели форточники, карманники, мастера выхватывать чемоданы и саквояжи из извозчичьих пролеток. А в «Сухом овраге» гнездились «деловые» с фомками и револьверами.
Эти страшные трущобы были язвой на теле Москвы десятки лет. Самое интересное, что рядом с Хитровкой были богатые районы. Торговая Солянка, например. Или вот Покровский бульвар с прилегающими переулками, застроенными богатейшими особняками купечества – как русского, так и иностранного. Все кривились от такого соседства, однако власть (вплоть до генерал-губернатора) ничего не могла сделать. Ну, точно так же, как с нынешним Черкизоном. Все время оказывалось, что у одного владельца хитровских домов – «рука» в городской думе, у другого – дружбан в канцелярии генерал-губернатора, а третий занимает важное место в делах благотворительности. Например, содержатель притона «Каторга» Ванька Кулаков в 1870-х годах был казначеем московского благотворительного общества, регулярно бывал на балах у генерал-губернатора Москвы князя Долгорукова. Через начальника секретного отделения канцелярии генерал-губернатора Хотинского такие Кулаковы, дав взятку, могли делать большие дела. Тут же, вместе с криминальным дельцом Кулаковым, на балах блистал другой видный «благотворитель» – банкир Лазарь Соломонович Поляков. На благотворительных балах у московского генерал-губернатора завязывались нужные связи, еврейские дельцы, криминал, чиновники и дворяне успешно сращивались.
Дома и трактиры на Хитровке давали их владельцам сумасшедшие по тем временам барыши. Поток наличности от ночлежек в разы превосходил доходы от обычных домов, где квартиры сдавались внаем приличной публике. А в позднеромановской России большие деньги стали пропуском в «элиту». Низшая раса «православных дворян» охотно якшалась с ваньками Кулаковыми и инженерами ромейками, не спрашивая, откуда у них миллионы. Единственный бог, коему истово поклоняется низшая раса – Большие деньги, финансовые потоки. Деньги не пахнут, а потому в царской Москве и сохранялась Хитровка, гнойник в самом центре второй русской столицы.
Она была очень похожа на Черкизон. Разница, конечно, есть: если Хитровка населялась исключительно русскими низших социальных слоев, то Черкизовка – это азиаты. И на Хитровке торговали краденым, а не контрабандой. Хитровка не имела покровителей на царском («федеральном») уровне. Все-таки сказывается «прогресс»: Хитровка – это только первые стадии развития господства низшей расы, а Черкизон – одна из последних. Какой бы мерзкой ни была позднеромановская Россия, а РФ – еще хуже. РФ как бы в квадрате повторяет царскую Россию, двигаясь дальше по «столбовой дороге» деградации. Как видите, исключительная расовая чистота старой Москвы не спасла тот город от появления Хитровки. Причина – все то же господство дикого капитализма с погоней за прибылью любой ценой. Обожествление денег. В таком строе не помогают никакие расовая чистота или лозунги «Россия для русских». Теперь я понимаю, что национал-капитализм в русских условиях – утопия. Что спасение нации – именно в новом социализме. Национальном. Почему мы в этом уверены?
Советская власть уничтожила Хитровку в считаные дни. В 1923 году этот гнойник оцепили войсками и силами милиции и очистили навсегда. Бывшие притоны коммунисты переделали под чистые квартиры, а «Свиной дом» с «Сухим оврагом» попросту срыли до основания. Всего за неделю красные сделали то, что в романовской Расее не могли сделать десятилетиями. И ведь до сих пор Хитровка не возродилась. Правда, возник Черкизон – Суперхитровка, скрещенная с убийством нашей национальной экономики в виде массированной контрабанды. И причина этого не столько в нелегальной иммиграции, сколько в разложении самих русских. Коррумпированное начальство РФ, крышевавшее Черкизон, – оно ведь не с Марса свалилось, а из толщи народной вышло.
Сможет ли нынешняя вертикаль власти бело-сине-красной РФ вот так же, как красные в 1923-м, за неделю, с войсковым оцеплением, – да покончить с сегодняшним Черкизоном? Дело с ним валандали доброе десятилетие. В июне 2009-го объявили о временном закрытии рынка. Временном, а не постоянном! Тотчас же в Китае заговорили о нарушении интересов десятков тысяч китайцев. Рынок-то вроде бы прикрыли. Но где же план депортации десятков тысяч азиатов с этого рынка из Москвы? Где специальные лагеря для концентрации незаконных мигрантов, где специальные эшелоны для их вывоза? Нет этого. Триколорная начальственная сволочь как будто не понимает, что, лишенные средств к существованию, азиаты-черкизонцы могут рассеяться по Москве, дав всплеск преступности и разнося болезни.
Кстати, если верить знатоку «элиты» С. Кургиняну, закрытие Черкизона не имеет ничего общего с истинной борьбой за русские интересы. Просто схлестнулись два чекистско-силовых клана. Один, связанный с путинским конфидентом, господином 3. и главой Госнаркоконтроля, курировал рынок. А другой, олицетворяемый Сечиным, на него «наехал». В общем, началась драка поросят у корыта: на всех денег в беловежской Расее кризисных времен уже не хватает.
Но это так, к слову.
Московская азиатчина