Воры в доме
Шрифт:
«Какой бы новый вопрос ни возникал, он всегда ищет прецедент, — подумал Шарипов о своем товарище и начальнике. — Он всегда считает, что нужно поступать так же, как уже когда-то поступали, только с учетом допущенных ошибок».
«Это не бильярд, — подумал Ведин. — Снова Давлят стремится выискать самое небывалое решение. Но самое небывалое — это совсем не значит самое правильное…»
Шарипов предложил договориться с Министерством обороны и поставить в район Савсора воинскую часть, якобы занятую устройством ракетного полигона. При этом сделать так, чтобы местное население могло более или менее свободно попадать
— Нет, — сказал Ведин. — Пошлем своих людей. Во все населенные пункты до шестидесяти километров вокруг места, где погиб «афганец». И если действительно подтвердится, что ни в одном не видели такого человека, значит он сброшен с парашютом.
— Дело твое, — сказал Шарипов. — Как говорится, начальству виднее. Но запомни: этим мы навредим делу еще больше, чем «розыском» с мудрым «словесным портретом». Я уверен — уже не за шестьдесят, а за все сто двадцать километров вокруг известно, чем мы интересуемся. Один добровольный помощник способен погубить любое дело.
— Не погубим. Не в первый раз. Не сегодня начинаем. Это прямой логический ход. Но одновременно испытаем и твой «ход конем». Хорошее было бы название для детективного рассказа: «Операция «Ход конем». Только очень в духе Шерлока Холмса. Как и твоя затея.
— Не понимаю, — сказал Шарипов. — Ну хорошо, теории поведения людей пока не существует. Но практика поведения известна? И она должна же в конце концов нас чему-то научить. Я где-то слышал или читал, как в одном доме пропала кошка. Искала вся семья и не могла найти. Только один маленький мальчик не искал кошку. Но именно он сказал: «Кошка на крыше». И действительно она оказалась на крыше. Когда же мальчика спросили: «Как он догадался?», он ответил: «А я стоял и думал… Думал, где бы я спрятался, если бы я был кошкой?»
— Ты хочешь выступить в роли этого умного маленького мальчика?
— Нет. Я не знаю, где кошка. Но знаю, что ты не стремишься влезть в кошачью шкуру.
— Ну, мне пока достаточно своей, — сердито отшутился Ведин. — В общем ты займись этим конем, а я тоже выеду вот сюда, — он показал на карте. — Сбрую привели в порядок?
— Да, сбруя готова.
Речь шла о предложении Шарипова поставить на конюшню какому-нибудь известному в окрестностях Савсора умному и уважаемому человеку, скажем, к однорукому пастуху Раджабу из кишлака Митта, коня, мастью, ростом, всем своим видом точно соответствующего виду коня «афганца». Надеть на этого коня сбрую с коня «афганца» и попросить Раджаба, чтобы он говорил соседям и знакомым из других кишлаков, что нашел коня, но не знает, чей он… Если найдется хозяин, то он его отдаст. А может быть, кто-нибудь видел такого коня? Таджик не всегда запомнит всадника, но коня, да еще хорошего, он никогда не забудет. Одновременно Шарипов предлагал посадить в доме у Раджаба своего человека, который установит, кто именно интересовался конем или какие люди появлялись в эти дни у его дома.
«И все-таки при всей его хваленой тонкости, — подумал Ведин о Шарипове, — ему иногда свойственна какая-то грубая, примитивная хитрость. Такая примитивная, что я бы ею погнушался».
— Может быть, у него вовсе не было сообщников, — сказал Ведин. — А если были, то едва ли они попадутся на такую простую удочку.
— Следовательно, ты считаешь, что он сам себя стукнул ножом по затылку? — язвительно спросил Шарипов.
Они помолчали.
— Да, вот еще что я хотел у тебя спросить, — небрежно заговорил он о том, что собирался сказать с самого начала, — ты Садыкова помнишь?
— Какого Садыкова?
— Ну того, что проработал у нас несколько дней в Шахрисябзе. Помнишь, когда хоронили этого графа Глуховского?
— Помню, конечно. Он работает теперь в Министерстве торговли.
— Директором винсовхоза. Работал. Вчера его посадили.
— За что?
— Проворовался. Ко мне приходил его племянник — Курбанов. Принес три сберегательные книжки. Почти на четыреста тысяч рублей. Садыков хотел, чтобы он их припрятал.
— Вот сволочь. Сам ведь работал в органах.
— Да, работал, — медленно сказал Шарипов. — И я вот думал: а если бы не направил его тогда Степан Кириллович в интендантство. Может быть, работал бы у нас или в МВД и все было бы у него благополучно…
— Ну, знаешь… — удивленно и недовольно посмотрел на него Ведин. — Это уж какая-то мистика. Если бы тебя перевели на торговую работу, ты бы не стал там вором. И я бы не стал… И что он еще тогда ушел от нас — не жалеть нужно, а радоваться.
— Но вот, скажем, на металлургическом заводе не бывает случаев воровства. Там нечего украсть. А в торговле этой, видимо, слишком много соблазнов…
— Да что с тобой? — спросил Ведин. — Ты уж совсем заговариваться стал. Выспись, черт тебя подери, — потребовал он. — При чем здесь соблазны? Ты что, не понимаешь, что не должность делает человека честным, а человек делает честной свою должность?
— Все это я понимаю. И даже, как требовал один мой учитель, умею объяснить «своими словами». И все-таки очень противно и жалко как-то все это, — добавил он непоследовательно.
— Противно — согласен. А жалко — нет.
Глава семнадцатая,
в которой сообщается о том, почему устояла Англия
«Эй, пастух, — сказал Александр, — что говорит твой зумзук?»
Пастух сказал: «Государь, люди как дети.
Разве я знаю, что поет зумзук».
Таджикская сказка
— О да, — говорил сотрудник «Интуриста» Кадыров, запуская палец за крахмальный воротничок сорочки и оттягивая узел галстука. — О да… Шекспир! Гамлет! Отелло! Таджикский театр любит Шекспира. Таджикские зрители любят Отелло. Мы завтра пойдем в театр. Мы сегодня посетим библиотеку, где вы сможете убедиться, как любят наши читатели английскую литературу.
«О господи, — думал Кадыров, — я задохнусь. Зачем я надел галстук? И новые туфли? Как можно разговаривать в такую жару? Англичане… Не сидится им в Англии. В такую жару… Когда аллах хотел наказать мой народ, он придумал блох, тесную обувь и гостеприимство…»
В гостинице не было свободных мест. И когда приехали туристы, пришлось делать ряд перестановок, будоражить чуть ли не все население гостиницы, чтобы устроить их в лучшие номера.
Когда они приехали в библиотеку, там был перерыв. Кадыров сказал, что он привез туристов, и сейчас же вызвали директора библиотеки, на его письменном столе расстелили достархан. Гостеприимство…