Восемь месяцев плюс…
Шрифт:
Убеждать друг друга в правительстве в необходимости налоговой реформы не пришлось. Тем более что наши предшественники далеко не преуспели, сделав упор на одну сторону, пусть немаловажную, но все-таки одну – на повышение собираемости налогов. Отвечавший тогда за эту сферу деятельности заместитель председателя правительства Б. Федоров часто мелькал на экранах телевизоров в камуфляжной форме вместе с налоговыми полицейскими, но сбор налогов в бюджет практически не возрастал.
Между тем не всегда курс на «выбивание налогов» может пополнить бюджет. Когда пришел в правительство, столкнулся с парадоксальным явлением. Оказывается, в течение месяцев, а в ряде случаев и лет на складах, под замком таможни находилось закупленное за рубежом и уже оплаченное предприятиями, доставленное
Вряд ли поможет пополнить бюджетные средства и ужесточение контроля за доходами, вплоть до изобретения различных форм контроля за крупными покупками. Отлажены десятки путей обхода, включая приобретение собственности на фирму, а не на владельца, ссылки на наследство или на средства, полученные в долг.
Административные меры, не подкрепленные экономическими, вообще не в состоянии изменить обстановку. Мы взяли курс на уменьшение числа налогов и их снижение. Обосновывая эту линию, министр по налогам и сборам, хорошо зарекомендовавший себя на этом посту, Г. В. Боос писал: «Если налоги с доходов граждан будут составлять 15-20% (а не до 45%), то платить их будут практически все: риск быть пойманным и услуги юристов по легальной минимизации налогов встанут дороже. Такие ставки для представителей среднего класса действуют во многих странах мира и не раз доказали свою эффективность. То же самое – и с предприятиями. Фактически уровень государственного изъятия составляет 40% ВВП. По закону же в некоторых отраслях государство забирает 87 копеек с каждого рубля – в таких условиях экономика просто не может развиваться. Необходимо в течение нескольких лет довести этот уровень до 20- 25% ВВП».
Правительством было подготовлено 19 законов по налогам, из которых 6 были приняты в нашу бытность. Линия была направлена на то, чтобы понизить НДС до 14 процентов до 2000 года, а далее до 10 процентов. Позже мы согласились на 15 процентов до 2000 года при передаче одного процента на финансирование Вооруженных сил. Решили резко снизить и либерализовать подоходный налог. Общая концепция заключалась в том, чтобы при снижении и уменьшении числа налогов перенести тяжесть обложения с производства на потребление.
Наряду с этим началась серьезная борьба с махинациями, которые проделывались для того, чтобы не платить налоги или не платить их в полном объеме. Эта борьба мало напоминала телевизионные шоу и была, безусловно, эффективной. Мое внимание обратили на то, что в массовом порядке осуществляются «операции» по «псевдостраховым» сделкам. Использовались схемы с применением «страхования предпринимательских рисков», чтобы лишь имитировать покупки товаров и их движение. Иными словами, не вкладывая ни рубля, предприятия получали так называемые возмещения из федерального бюджета за якобы затраченные денежные средства. С этой целью предъявляли к возмещению (зачету) значительную часть НДС.
Таким путем и осуществлялась масштабная афера с песком. «АвтоВАЗ» и другие предприятия якобы закупали песок, а на самом деле выяснилось, что он не только не переправлялся с места на место (для этого понадобилось бы 20 тыс. составов, что загрузило бы, очевидно, на много месяцев весь грузовой железнодорожный транспорт), но и вообще не разрабатывался в карьерах. Когда обнаружилась эта афера, в которой принимали участие и страховые компании, то директор одного из предприятий – достаточно крупного – приехал в правительство и сказал: «Бес попутал».
Выяснилось, что «бес попутал» таких директоров на много миллиардов рублей, не доплаченных в бюджет. Многие предприятия предпочли «превентивно» заявлять о своей недоплате. Сумма реально взысканных в бюджет средств составила за считанные месяцы около миллиарда рублей.
«АвтоВАЗ» был замечен и в других махинациях, с помощью которых недоплачивались значительные суммы в бюджет в виде налогов: в продаже на внутреннем рынке автомашин, как бы направляемых на экспорт, в сокрытии части прибыли путем перевода в целый ряд дочерних предприятий. Вопрос был поставлен остро. Такую постановку поддержал и губернатор Самарской области К. А. Титов. «АвтоВАЗу» предложили осуществить эмиссию акций с целью передачи в руки государства 50 процентов от уставного капитала плюс один голос за невыплаченные налоги. Одновременно правительство приступило к контактам с иностранными компаниями о перепродаже им этого пакета при условии обязательного крупного инвестирования в производство.
Характерно, что вопрос о реструктуризации задолженности ОАО «АвтоВАЗ» – я вплотную заинтересовался положением дел в этой области – был поднят еще 30 мая 1997 года на совещании у первого заместителя председателя правительства А. Б. Чубайса. Проект постановления правительства находился «в стадии согласования» до сентября 1997 года. Только после вмешательства Комиссии правительства России по оперативным вопросам, пригрозившей возбудить дело в Арбитражном суде о банкротстве «АвтоВАЗа», был представлен согласованный проект. Договор «АвтоВАЗа» с налоговым органом был оформлен уже при нашем правительстве. Он продолжал не выполняться. Почти накануне того, когда нас отправили в отставку, Министерство по налогам и сборам приняло решение о принудительном взыскании задолженности на всю сумму недоимки. После нашего ухода этого не сделали.
Несмотря на явный недостаток времени, новая практика, гораздо более жесткая, чем прежде, дала свои результа-ты. Кое-кто говорил, что увеличение собранных налогов произошло за счет инфляции. Инфляционный эффект, конечно, имел место. Однако значительное увеличение собираемых налогов наблюдалось не только в абсолютном выражении, но и по их доле в валовом внутреннем продукте (ВВП). Этот рост уже не имел никакого отношения к инфляционному всплеску, который, кстати, пошел на убыль.
Немалое значение для пополнения бюджета всех уровней имело введение государственного контроля за производством и торговлей алкогольной продукцией. У меня на памяти был наш финансовый провал, когда в конце 80-х годов мы начали непродуманную антиалкогольную кампанию. В результате бюджет недополучил 30 млрд рублей за год. По тогдашним временам это была огромная сумма. Монополия на производство алкогольных напитков принадлежала государству. После резкого сокращения производства она стала разваливаться – повсеместно возникало самогоноварение, исчез из торговли сахар, увеличилась токсикомания.
В наш период проблема заключалась в другом. При утраченной государственной монополии в федеральный и другие бюджеты поступали налоги на легально произведенную винно-водочную продукцию. Вместе с тем широчайшее развитие получил подпольный бизнес. Себестоимость «подпольной водки» была фантастически мала и не шла ни в какое сравнение с ценой на нее, которая в результате устанавливалась ниже легально производимой. Бюджеты ничего не получали от этого бизнеса, с которым срослись многие местные власти. Более того, от недоброкачественной водки, а она производилась даже из технического спирта, гибли люди.
Мы решили разрубить этот «узел»: резко ограничили импорт этилового спирта, ударили по контрабанде, установили, что заводы, производящие в России этиловый спирт, должны быть только государственными – либо унитарными, либо акционерными с контрольным пакетом в руках государства, – квотировали производство спирта на этих заводах.
Квотировали получение этилового спирта и для непищевого потребления. Когда мне показали заявки различных министерств и ведомств, я схватился за голову: абсолютно все – не буду перечислять – настаивали на получении спирта, причем в больших количествах, обосновывая крайней не