Восемь секунд удачи
Шрифт:
На ум, увы, приходил лишь один вариант. Читеру он не слишком нравился, но альтернативные не нравились гораздо больше.
Как ни печально, но ему придется умереть. Иначе эти уродцы, посмеиваясь, отберут у него оружие, свяжут руки и доставят к Ромео, где Читеру придется далеко не один раз пожалеть о том, что пришлось на свет народиться. Тот, если верить Няше, непревзойденный спец во всем, что касается отравления жизни ближнего.
Печально известный моральный урод и садист-затейник.
Сбежать живым не получится — не отпустят. Эти гады настолько уверены в себе, что даже не попытались разоружить Читера, пока он валялся здесь,
Это о многом говорит. Да они попросту забавляются с ним. Для них это безнаказанное развлечение, подвоха не ожидают, прекрасно знают, что новичку такого уровня противопоставить им нечего.
Так, в принципе, и есть. Кто он такой? Да всего лишь десятка, несопоставимый с ними по возможностям. Система, конечно, по-своему справедлива, она для каждого оставляет шанс. Можно быть жалким нулевым уровнем и при этом позорно наказать самого опытного иммунного, ведь пуля в голову одинаково успешно валит любого в большинстве случаев.
Но когда таких противников сразу четверо и все они держатся настороже, готовясь с нечеловеческой реакцией отреагировать на любое твое действие…
Здесь без шансов.
Умереть будет непросто — не дадут. Без удачи тут никак. Им Читер живым нужен, убить себя ему не позволят. Один намек на резкое движение, и сразу прострелят обе руки. Не зря оружие держат, на первый взгляд лениво-расслабленно, но жизненный опыт подсказывает, что оно готово выстрелить в любой миг.
У Читера всего один шанс. Если сейчас не получится, они поймут, чего он добивается, и другую возможность уже не предоставят. Сейчас у них еще могут оставаться какие-то сомнения по поводу полезности его персоны, но после этого станет ясно, что да, он именно тот, кого разыскивает Ромео.
Значит, надо из кожи выбраться, но сделать так, чтобы этот шанс сработал. Руки Читера пока что не связаны, и при нем находится немало опасных предметов. Действовать придется именно сейчас, без подготовки, надеясь, что удача не отвернется.
Стоп! Удача?! А ведь…
Работает ли вообще эта характеристика? Читер не очень-то изучил вопрос, но, по общему мнению, получалось, что она почти бесполезна.
Именно почти — что-то ведь все же от нее идет. Вон Март однажды рассказывал про неудачника, у которого удача задрана до неприличия. Его, несмотря на никчемность, любят брать в отряды. Считается, что совместные походы с таким иммунным заметно увеличивают процент добычи.
И кое-что еще доводилось слышать. Так, на уровне баек, краем уха зацепленных в стабе, неизвестно, чему там можно верить.
Можно только предполагать. Предполагать, что высокие значения характеристики действительно способны превращать тебя в редкого везунчика.
Сейчас ему надо выжать из себя все возможное и невозможное.
Более не колеблясь и ни о чем не рассуждая, Читер сгреб в ладонь содержимое спорового мешка и потянулся к разгрузочному жилету. Но, вместо того чтобы отправить паутину и спораны в раскрытый карман, разжал пальцы, сбрасывая добычу и хватаясь за холодный бок гранаты, так и оставшейся непроданной (благо при таком ракурсе никто из четверки не мог ее разглядеть). Сжимая зубы от напряжения, вытянул кольцо с такой силой, что даже не ощутил сопротивления загнутых стальных усиков, препятствующих столь грубому обращению. Затем, морально готовясь встретить удары пуль в плечи и локти, плавно завалился на спину, вскидывая
Улыбка Фортуны. Несколько секунд запредельно высокой удачи, когда уровень этой бесполезной характеристики повышается в десятки раз.
Щелчок, отскочившая от запала стальная скоба полетела в лицо, сзади заорали на разные голоса, два смягченных глушителями выстрела слились в один. Что-то с неистовой силой ударило Читера по руке, при этом граната улетела в неведомые дали со скоростью отбитого теннисного мяча. Ухо кольнуло болью, а затем громыхнул оглушительный взрыв.
Все это происходило до такой степени быстро, что он ничего не понимал, кроме того, что его руки до сих пор слушаются. Если и ранило, получается, они не пострадали или пострадали некритично. Времени удивляться странностям ситуации не было, перекатившись на живот, Читер выхватил пистолет из разгрузки, ухитрившись заехать им самому себе по губе, а затем направил оружие в сторону, где до этого располагалась четверка противников.
Да только за прошедшие секунды там много чего изменилось. Одна фигура валялась неподвижно, вторая, рядом с ней, тоже расположилась горизонтально, но активно шевелилась, приглушенно матерясь визгливым голосом Глока и забрызгивая асфальт кровью. А чуть левее, над еще одним не подающим признаков жизни телом, стоял Фанат. Видок у него был не очень — весь какой-то потрепанный, лицо залито красным, покачивается, будто мертвяк на наблюдательной позиции. Зато оружие он сейчас вскидывал уверенно и с таким проворством, что Читер понял — за этим ловкачом не успеть.
Никак не успеть.
За спиной громыхнуло, лицо Фаната в один миг изменилось в нехорошую сторону: у него куда-то исчезла часть подбородка, а из шеи обильно брызнула кровь в обе стороны. Читер, подняв-таки пистолет, дважды потянул за спуск, вбивая пули в уже заваливающееся тело, после чего еще раз перекатился, направляя оружие назад.
И замер. Шагах в десяти в раскрытой калитке стоял Март. Голова его была по-прежнему замотана в кокон, но в честь выхода на кластер бинты закрашены под камуфляж. Нелепые темные очки тоже остались на месте.
А в руках короткоствольная винтовка с внушительно толстым стволом. И зрачок этого ствола смотрит Читеру точно в лоб. Подсвети нутро оружия, и наверняка можно будет разглядеть кончик пули.
Читер, все мгновенно просчитав, не стал даже пытаться направлять пистолет на Марта. Слепец уже готов стрелять, и раз это не делает, значит, не нужно его провоцировать. Может, конечно, это ошибочное поведение, но зачем же торопиться получать пулю? Надо по возможности понять, что тут вообще происходит и нельзя ли из этой передряги выкарабкаться без ущерба для здоровья.
Март, поведя стволом в сторону, выстрелил еще раз, после чего нецензурные выкрики Глока моментально оборвались. Не обращая на Читера ни малейшего внимания, странный товарищ прошел мимо расслабленно-уверенной походкой зрячего человека. Дальше остановился над телом Дикого, потрогал стволом его голову, невозмутимо подвел итог осмотра:
— Этот сейчас сам подохнет.
Читер почему-то был твердо уверен, что какие-либо телодвижения с пистолетом сейчас строго противопоказаны, несмотря на беспечное с виду поведение Марта. Так ему новоприобретенный интеллект подсказывал, и перечить ему не хотелось. Но и валяться молчаливым зрителем — тоже неправильный вариант, потому, облизав разбитую губу, сказал: