Восемь
Шрифт:
— Однажды, много лет назад…— ответил Эль-Марад, и взгляд его затуманился — торговец явно погрузился в воспоминания.
Я в очередной раз задумалась, что за человек сидит передо мной. Тот, кто не гнушается иметь дело с таким никчемным антикваром, как Ллуэллин. Тот, кто украл бизнес отца Камиля и, вполне возможно, виновен в его смерти. Тот, кто живет в горах, будто отшельник, содержит гарем и при этом имеет деловые связи в Лондоне и Нью-Йорке.
— Она была очень красива…— произнес он. — Впрочем, теперь она, должно быть, уже совсем старуха. Я видел ее всего одно мгновение. Конечно, тогда я не знал, что фигуры у нее и что однажды… Ее глаза похожи на твои. Это я помню точно. — Он вдруг оборвал себя и резко спросил: — Это все, что ты хотела узнать?
— Предположим, я уговорю ее продать фигуры. Как я получу деньги? — спросила я, раз уж разговор вернулся в деловое русло.
— Мы договоримся об этом, — резко ответил Эль-Марад. —Ты можешь связаться со мной через этот почтовый ящик. — И он вручил мне клочок бумаги с индексом.
Тут в лавку, приоткрыв занавески, робко заглянула одна из жен. За спиной у нее стоял Камиль.
— Закончили свои дела? — спросил он, входя в комнату.
— Почти, — ответил Эль-Марад, поднимаясь на ноги и помогая подняться мне. — Твоя подруга знает толк в торговле. Она может потребовать еще один ковер как аль-басарах.
Он развернул два ковра из верблюжьей шерсти. Цвета были великолепны.
— Что я потребовала? — улыбаясь, спросила я.
— Подарок тому, кто принес хорошие новости, — сказал Камиль, взваливая ковры себе на спину. — Что за хорошие новости вы привезли? Или это тоже секрет?
— Она принесла вести от моего друга, — уклончиво сказал Эль-Марад и добавил:— Если хотите, могу выделить вам осла с погонщиком, чтобы подвезти ковры до машины.
Камиль ответил, что был бы очень признателен. За тележкой и осликом послали одну из жен. Эль-Марад вышел проводить нас на улицу.
— Аль-сафар зафар! — произнес он, помахав нам.
— Это старинная арабская поговорка, — объяснил Камиль. — Эль-Марад сказал: «Странствия ведут к победе». Он пожелал вам добра,
— Он вовсе не такой страшный скряга, как я думала поначалу, — сказала я. — Но все равно не вызывает у меня доверия.
Камиль рассмеялся. Похоже, он наконец расслабился.
— Вы хорошо вели игру, — сказал он.
Сердце у меня остановилось, но я продолжала идти, радуясь, что в темноте он не мог разглядеть моего лица.
— Что вы имеете в виду? — спросила я.
— Вы получили в подарок два ковра из рук самого прижмистого торговца в Алжире. Если кто-нибудь об этом узнает, репутация Эль-Марада сильно пострадает.
Некоторое время мы шли молча, лишь скрип тележки нарушал тишину.
В Байре есть министерская гостиница, — сказал Камиль. — Думаю, нам лучше остаться там на ночь. Это в десяти милях отсюда. Там найдутся для нас хорошие комнаты. А завтра с утра двинемся в обратный путь. Или вы предпочитаете ночную поездку по горным дорогам?
— Ни в коем случае! — ужаснулась я.
У меня зародилась надежда, что в министерской гостинице имеется горячий душ и другие удобства, которых я была лишена с самого приезда. Хотя «Эль-Рияд» считался шикарным отелем, за два месяца мытья холодной ржавой водой его очарование несколько потускнело.
Мы с Камилем в сопровождении мальчишки-погонщика и ослика с нагруженной коврами тележкой не спеша вернулись к машине. И только по дороге в Байру у меня дошли руки открыть арабский словарь и отыскать в нем интересующие меня слова.
Как я и подозревала, Мокфи Мохтар вовсе не было именем. Это означало «тайный избранный», «тайный избранник».
Замок
— Здесь играют в шахматы! Весь этот мир — шахматы (если только, конечно, это можно назвать миром)! Это одна большая-пребольшая партия. Ой, как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли… Хотя, конечно, больше всего мне бы хотелось быть Королевой!
Она робко покосилась на настоящую Королеву, но та только милостиво улыбнулась и сказала:
— Это легко можно устроить. Если хочешь, становись Белой Королевской Пешкой. Крошка Лили еще слишком мала для игры! К тому же ты сейчас стоишь как раз на второй линии. Доберешься до восьмой, станешь Королевой.
В понедельник утром, на следующий день после нашей поездки в Кабил, моя жизнь превратилась в сущий ад. Накануне вечером Камиль подбросил меня в отель — и в придачу подбросил, вернее, подложил мне свинью. Оказывается, страны ОПЕК вскоре должны были проводить конференцию, на которой он планировал представить «прогнозы» моей компьютерной модели, а она еще не была закончена. Тереза подготовила для меня гору данных по продаже и потреблению нефти в разных странах. Получилось больше тридцати магнитных лент. Мне надо было отформатировать их и ввести через перфоратор статистику, которую удалось собрать мне самой, только тогда можно будет строить графики добычи, потребления и распределения нефти. После этого еще надо написать программы для анализа всей массы данных. И все это необходимо успеть сделать к конференции, которая скоро откроется. С другой стороны, когда имеешь дело с ОПЕК, никто не знает точно, во что выльется это «скоро». Даты и места проведения каждой конференции хранятся в строжайшей тайне до последнего часа — считается, что такое безобразное планирование еще более неудобно террористам, чем министрам. В то время сезон охоты на чиновников ОПЕК был в разгаре, и за последние месяцы немало министров простились с жизнью. Уже то, что Камиль хотя бы намекнул мне о предстоящей конференции, само по себе говорило об огромной важности модели, над которой я работала. Значит, придется разбиться в лепешку, но подготовить данные.
В довершение всех бед, когда я приехала в информационный центр Сонатраха, расположенный на самом высоком холме в центре города, на рабочей консоли меня ждало письмо. Это оказалось официальное извещение из министерства жилищного строительства, в котором меня уведомляли, что наконец-то нашли мне квартиру. Я могла переехать туда в тот же день. На самом деле это было необходимо сделать, иначе я могла потерять квартиру. С жильем в Алжире было плохо, мне пришлось прождать целых два месяца, прежде чем удалось получить его. Надо было мчаться домой, упаковывать вещи и срочно перебираться на новое место. И как прикажете в таком цейтноте выкроить время, чтобы заняться личными делами и отыскать Мокфи Мохтар в Казбахе?
Хотя рабочий день в Алжире продолжается с семи утра до семи вечера, в середине дня все учреждения закрываются на три часа на обеденный перерыв и сиесту. Я решила воспользоваться этими тремя часами, чтобы начать поиски.
Как и во всех арабских городах, самый древний район Алжира, Казбах, некогда был цитаделью с крепостными стенами. В наше время он представляет собой лабиринт узких, вымощенных брусчаткой улочек и обветшалых каменных домов, которые в беспорядке прилепились на крутых склонах холмов. Хотя район занимает всего две с половиной тысячи квадратах ярдов, там теснится множество мечетей, кладбищ, турецких бань и головокружительных каменных лестниц, идущих во всех направлениях и под самыми невероятными углами, будто артерии города. В этом крошечном квартале живет примерно двадцать процентов миллионного населения столицы: закутанные в балахоны и чадры люди появляются из неприметных дверей, в молчании семенят по улицам и исчезают в темноте других дверных проемов. В этом районе совсем не трудно сгинуть без следа. Прекрасное место жительства ддя женщины, которая именует себя тайной избранной!