Восход Акроникса
Шрифт:
Здесь, как и в прежней зале, нашлись ожившие осколки лампы проводника, что вел их от Печати Таагара, указывавшие своим неярким светом нужное направление.
– Схирем тут прошел раньше и страж не тронул его, так почему же нас он едва не убил?
– Даниэль указал на едва видимые в полумраке следы, оставленные в вековой пыли, вившиеся от раскуроченных ими врат, строго по пути, указанному "светлячками".
– Семя Порчи, - ответил Ялазар, привалившись к стене и тяжело дыша, - наследие Разрушителя, что есть почти в каждом живущем. Колдун, видимо, заблаговременно избавился от паразита в своей душе и потому древний не увидел в нем угрозы. Честно говоря, меня больше интересует откуда тут взялось столько, относительно свежей, крови?
– Ч-чего?
– переспросил Вик, но взглянув в направлении, куда кивнул товарищ, тут же прикусил язык.
Покопавшись в мешке, повелитель костей извлек одну из свечей, добытых в храме Воющих Ведьм. Солнечный камень, заключённый в переплетение пористых бледных лоз, словно в оправу, откликнулся мягким, но достаточно ярким светом, едва течения Вечного Океана наполнили его.
– Ордианская руда.
– зачем-то пояснил повелитель костей, поднимая лишенный пламени факел повыше, так чтобы сияние разлилось гуще.
– Для света ей нужен лишь Эфир и больше ничего.
Тут же стало ясно, то что они в начале приняли за кусок скалы, неведомо как и зачем доставленный под землю, на самом деле оказался каменными "клыками", проросшими сквозь ровные плиты пола, исказив и изувечив идеальный лик комнаты, едва не касаясь высоких сводов. На их вершине располагалось нечто, вроде площадки, к которой вились небольшие выступы, напоминая необтёсанные ступени. Короновало же это странное образование что-то, вроде рогатой головы идола, толи изображавшей демона, толи одного из богов Пантеона, впрочем, одно другому не мешало. В лучах магического света было видно, зубцы вершины запачканы темно-алым. Подтеки точно такого же цвета пятнали камни ниже, у самого подножья образовав целое озеро.
Бледный наконечник костяной стрелы коснулся загустевшей поверхности, после чего Торунг поднес его к смотровым щелям своей маски и принялся внимательно разглядывать, тихо констатируя:
– Порченая кровь.
– он слегка наклонил голову, проследив взглядом, куда тянется след и отерев острие, пошел в ту сторону. Все выглядело так, словно кто-то тащил смертельно раненого, огромного зверя.
– Обычная кровь сворачивается минут за пять-десять, в зависимости от расы, но эта несет в себе следы магии разложения, так что с момента, когда её пролили, могло пройти намного больше времени.
Не обращая внимания на грохот, издаваемый никак не желавшим успокаиваться стражем, теперь, кажется, пытавшимся мечем расширить проделанный Викаром проход, все двинулись следом. Постепенно темные разводы становились жиже, истончаясь, пока не оборвались у бездыханного тела, высохшего до состояния мумии, с месяц пролежавшей в пустыне.
– Его будто выпили досуха.
– совершив руками знак защиты от зла, прошептал Даниэль.
– Не только его.
– мрачно откликнулся Викариан, через око инфернала оглядывая все вокруг. Он указал на то место, где видимо некогда восседало существо.
– Астральный пласт вокруг нетронут, но ни в теле, ни в постаменте, с которого его стащили, не осталось ни капли силы. Теперь это лишь пустые оболочки, наподобие тех, что можно найти в сетях удачливого паука.
Нечуждые умения видеть Тонкий Мир, товарищи кивнули, соглашаясь с его наблюдениями. В отличие от крови, что просто вырвали из обезображенного тела, силу лежащего на полу и самих "каменных клыков" действительно выпили, ибо среди десятков течений, витавших вокруг, не было ни одной, что хоть как-то можно было бы связать с ними. Сколько молодой человек не старался, ему так и не удалось найти ни крупицы прежних энергий, даже порченая кровь, отмеченная тленом и та оказалась теперь пуста.
Из спины бездыханного мутанта выходили не до конца оформившиеся костяные наросты, нависающие над плечами. К ним же крепились колдовские фетиши, вроде обрезов колдовских писаний, печатей и разбитых колбочек. Глубокие впадины глазниц оказались наполнены загустевшей кровью и остатками выдавленного мозга. Само тело было изодрано, как и истлевшая за долгие годы роба. Руки скрючены в предсмертном спазме, а обглоданный череп с обрывками сухой кожи, словно пергамент, расколот во многих местах. Его убил не человек. Если все же это работа Схирема, то в кого же тогда превратился старый колдун?
Но вот что было необычно, сквозь пустоты в плоти мертвеца виднелись необычного вида кости. Они казались намного толще человеческих, имея по несколько суставов, некоторые из которых выглядели, как и наросты на спине, притом что убитый не отличался большими размерами. Что ещё страннее, часть из них была бурыми, покрытыми темными пятнами, какие бывают у давно гниющих костяков, в то время как другие, напротив, оказались белыми и крепкими. Складывалось впечатление, что некогда существо одновременно было с одной стороны живым, но в то же время и мертвым. Причем давно мертвым.
Примотанный крепким узлом к морящейся тесемке, заменивший мутанту пояс, виднелся почти перерубленный напополам небольшой фолиант, с пролитыми на него, из лопнувшего рыбьего пузыря, чернилами. Только сейчас в лужах загустевшей крови стали заметны рваные куски страниц, видимо выпавшие из книжицы, исписанных неразборчивым почерком. Вик попросил у Тора одолжить стрелу, которую тот до сих пор держал в руке и осторожно, стараясь не коснуться останков, подцепил кожаную обложку. На ней красовался некий рисунок.
– Знакомый знак.
– наморщил лоб молодой человек, припоминая, что совсем недавно где-то уже его видел.
– Письмена еретиков, магия смерти.
– прошипел сквозь зубы Даниэль, что хотя и не знал значения символов, но словно сторожевой пес учуял противную природе его владыки магию.
– Оттиск полиса Клид.
– приблизив свечу, уточнил Ялазар и Викар тут же вспомнил, что совсем недавно в Атласе Крига читал про некого Луку-из-Клида, пропавшего во время паломничества к Хроногрессу более века назад.
– А ещё, у него на лбу печать одного из Семи Мертвых Королей.
"Когда последний свет добра угаснет в зареве огня, настанет час держать свой путь в обитель зла, что кроется за ширмой просветления. Спустись туда, где новой жизни колыбель. Там скрылось зло. Семь мертвых королей недвижно ожидают дара, меняющего песнь небес. Позабыты они, похоронены, но не врагами, слугами своими. Неси им свободу, неси им противление, неси им судьбу иль забвение. Алый росчерк, черный росчерк. Кто из них слуга зла, во славу света поднявший руки за маской тысячелетней лжи, кто слуга света под личиной твари тьмы, так долго блуждавший в паутине тайн, скрытый тенями древних? Узнаешь там, где лежат те, что несут в себе мудрость веков. Запретны, но не потеряны. Путь един." Тут же всплыли в голове Викара слова мудреца Кхидрина, говорившего загадками о грядущем. Зарево, затмившее свет дня, они уже видели, во время падения Храма Бога Вечной Переправы. Чаариф же, видимо и есть та самая "обитель зла за ширмой просветления". Он напомнил товарищам о той встрече и откровении, дарованном ему стариком, в конце задумчиво, ни к кому в общем-то не обращаясь, добавив: