Восход черного солнца
Шрифт:
На семейном совете мать и дочь порешили, что в школе не должны знать о том, что Катя ослепла на один глаз. С помощью Ивана Павловича ей выхлопотали справку о гриппе, который, мол, приковал девочку к постели.
Веру Сергеевну очень беспокоило, что дочь не посещает школу. Катерине же этот факт представлялся совершенно несущественным. Поэтому всякий раз, когда мать заводила разговор о том, что пора бы вернуться за парту, дочь напоминала ей ее собственные слова о том, что теперь Катя будет жить в четырех стенах.
«Мама,
Старший следователь Упеков отложил бумажку и с кислым видом посмотрел на Веру Сергеевну.
– И что? Здесь вот даже дата стоит. Вы уверяете, что все случилось сегодня, когда пришли с работы. Значит, мы можем предположить, что с момента написания этой декларации прав и свобод человека прошло, – он посмотрел на часы, – не более ста минут. Меня, конечно, радует, что у нас еще остались родители, которые беспокоятся о своих детях. Восемьдесят процентов наших граждан не будут обращаться в милицию в тот же день, как найдут подобное послание. На следующий в милицию заявится только половина, и, лишь когда ребенок не обнаруживается в течение двух-трех дней, они бросаются к нам. Я понимаю, что вам сейчас нелегко…
– Мне уже давно нелегко, – сквозь слезы произнесла Вера Сергеевна. – Вы так и не нашли тех подонков, которые надругались над моей дочерью. А теперь девочка ушла из дома. Если бы милиция работала, как подобает, то ничего бы этого не произошло. А теперь что мне делать?
– Давайте подождем, – уныло посоветовал следователь.
– Чего ждать? Вы, в конце концов, милиция или институт благородных девиц? Сколько можно с вами разговаривать? Если не предпримете необходимые меры для поиска моей дочери, я буду жаловаться выше. И тогда на меня не обижайтесь.
– Ну что же я могу сказать вам… В конечном счете, жаловаться – ваше право. Все оказалось не так просто, как мы предполагали в самом начале.
– Вы не можете поймать одного-единственного человека.
– Страна большая, народа много.
– Мне кажется, вы просто не хотите этим заниматься. Отдайте Катину записку, и я пойду.
«Куда же это тебя понесло, дурочка? Почему не захотела поделиться со мной всеми своими бедами, и что ты надумала снова на свою голову?»
Возвращаясь домой, Вера Сергеевна встретила у подъезда Ивана Павловича.
– Что произошло? – бросился он к ней.
– Вот, ушла из дома, – Вера Сергеевна протянула ему листок бумаги.
Внимательно прочитав послание, он спросил:
– Вы можете сказать, она с сумкой ушла, с чемоданом? Взяла ли теплые вещи, или просто так, в чем была, в том и сиганула за дверь?
– Да нет, не просто так. Собиралась основательно. Забрала свое шмотье, правда, не все – сколько смогла унести. Оставила меня вот с этой бумажкой.
Иван Павлович взял Веру Сергеевну под руку и повел наверх.
– Вам нужно немного расслабиться, выбросить из головы все неприятности. Придет ваша Катя, никуда не денется.
– Да, да, – соглашалась мать. – Конечно, она придет, просто погуляет.
Ей хотелось верить Ивану Павловичу, мужчине, который проявлял к ней внимание и, что и говорить, нравился ей…
Катя сидела на остановке, сумку положила рядом с собой. Нельзя сказать, что она ушла из дома в знак протеста против родительского произвола. Это часто бывает с молодыми людьми. У нее все было намного сложнее.
Во-первых, девушка долго думала, стоит ли делать это. Во-вторых, сможет ли она найти Ларецкого и отомстить ему? Ведь одно дело видеть врага поверженным в мечтах, а другое – осуществить на самом деле.
Она поступила бы легкомысленно, если бы не подготовила себе заранее жилье. Поговорив примерно час с бабками в районе Октябрьского ущелья, Катерина нашла комнату, выдав себя за студентку, которая до этого жила на квартире, но хозяйка, мол, заломила очень большую цену, и теперь приходится искать жилье подешевле. Она пообещала приехать на следующий день и заплатить за месяц вперед.
Сейчас Катя сидела на остановке и боялась лишь того, что хозяйка откажет ей, мол, сдала жилье другим. Но все вышло как нельзя лучше. Комната была небольшой, но ей, кроме маленького столика и кровати, ничего не было нужно. На вопрос хозяйки: «А где же книжки?» – она ответила, что подруга завтра-послезавтра привезет их.
Катя не знала, будет ли мать искать ее. Сама, может, и не будет ходить по улицам, а вот поставит ли в известность милицию… Жалко мать, но и себя жалко. Дважды изнасиловали, дважды слепла. Но дважды прозревала. И что же? Оставить всех этих подонков безнаказанными?
Она прекрасно понимала, что в одиночку ей вряд ли удастся справиться с тем же Николаем. Поэтому необходим был союзник, которого она решила найти с помощью красоты и обаяния. Катя представляла себе своего героя эдаким высоким, сильным мужчиной с деньгами и связями, добрым и благородным, он возмутится тем, как обошлись с ней, и отомстит всем негодяям.
Хозяйка, женщина лет семидесяти, по прозвищу баба Валя, так и велела себя называть. Она оказалась не скупой и вечером пригласила Катю поужинать. Положила картошки, поставила банку майонеза, сделала салатик, даже котлеток не пожалела.