Восход империи
Шрифт:
Подойдя вплотную к водопаду, Зулрон провел их по узенькой тропке к глубокой трещине в стене утеса. В ней была пещера. Потолок был густо усеян пищащими летучими мышами, а пол сплошь покрыт пометом.
— Это мое хранилище и одновременно мастерская, — пояснил Зулрон, заходя глубже в пещеру. — Здесь прохладнее, и она хорошо защищена от ветра и дождя.
— И от любопытных глаз, — добавил Траник, угадав, в чем дело.
Он много лет имел дело с пропавшими душами, и природа зла была ему знакома.
Зулрон на
— Ты видишь лучше, чем твои братья.
— А ты лучше говоришь на апеланорском, чем твои соплеменники.
— В отличие от них, я рожден не для охоты. Я занимаюсь исследованиями и знаю многое о твоем мире.
— Здесь отвратительно, — скривился Леви, тщательно выбирая тропу.
— Да, — согласился обердаза. Он шел по кучам помета, словно это было поле свежей весенней травы. — Но эти летучие мыши — мои стражники, и их помет — ров, защищающий мой замок.
Вскоре пещера стала шире, а на полу исчезла грязь. Посреди пещеры располагался очаг из аккуратно сложенных камней. Его окружали десятки глиняных горшков, связки бурых листьев и большая куча плохо уложенных дров. На вырезанных в каменных стенах полках стояли сотни маленьких керамических баночек, а также различные камни, кристаллы и миски.
Зулрон вынул из одного горшочка горстку пыли и, бросив ее в очаг, поднес к нему факел. Вспыхнул огонь, в который он подложил немного дров. Затем обердаза зажег несколько масляных ламп и, повернувшись к доктору Леви, сказал:
— Дай взглянуть!
Врач поставил сумку на пол и достал из нее свернутую окровавленную ткань. Зулрон взял бинты и осмотрел каждый из них, даже поднес к носу и понюхал.
— И ты говоришь, это бинты человека в капюшоне? Это его кровь?
— Да.
— Как он был ранен?
— Я выстрелил в него из арбалета.
Зулрон не выказал удивления.
— Ты не хотел убивать его? Или ты плохой охотник?
— Он увернулся от стрелы.
Зулрон приподнял темную бровь.
— Он быстр и ловок?
— Да.
— Хорошо видит в темноте?
— Да.
— И вы приплыли с ним на корабле, да? Как он перенес плавание?
— Плохо… Я слышал, первые четыре дня его сильно тошнило.
— А уши у него заостренные?
— Нет. В его облике нет ничего эльфийского. Поэтому нам нужно, чтобы ты проверил кровь. Тебе известно, как это сделать?
Обердаза кивнул.
Траник даже слегка пожалел, что сие создание неугодно Новрону. В уродливом шамане он почувствовал родственную душу.
— Сколько это займет времени?
Зулрон потер пальцами сухие бинты.
— С этим — много дней. Кровь уже высохла. Нужна свежая, тогда будет быстрее.
— Добыть его кровь почти невозможно, — проворчал Леви.
— Что ж, начну опыт с этой кровью, но постараюсь добыть свежую. Ведь скоро ему потребуется лечение.
— Лечение?
— Джунгли недолго бывают благосклонны к слабым и раненым. Он вынужден будет обратиться ко мне за помощью или умрет.
— Сколько ты хочешь золота? — спросил Траник.
Зулрон покачал головой.
— Золото мне без надобности.
— Тогда чем мы должны платить?
— Моя награда придет не от вас. Я получу собственную награду, но вас это не касается.
Тенкины предоставили гостям три большие хижины, и Уэсли поделил команду на три части. Внутри каждой было несколько комнат, на удивление красивых, отделенных друг от друга стенами из широких переплетенных лиан, отчего казалось, будто находишься в большой корзине. Пол выстилали ковры из тугих нитей, расшитые красивыми узорами. Свисавшие с потолка калебасы в форме арахиса с горящим внутри маслом давали много света.
Убедив Уэсли на день-другой задержаться в деревне, Адриан не отходил от Ройса, которому с каждым часом становилось все хуже. Его лихорадило, временами с лица градом начинал катиться пот, и даже под двумя одеялами он не мог согреться.
— Ты должен поправиться, дружище, — говорил ему Адриан. — Подумай о Гвен. Или даже лучше о том, что она сделает со мной, если я вернусь без тебя.
Ответа не последовало. Не открывая глаз, Ройс продолжал трястись мелкой дрожью.
— Можно войду? — спросил мягкий голос. Адриан увидел в дверях смутный силуэт, и на мгновение ему показалось, что это Гвен. — Ему делалось хуже, но ты не пускать к нему Зулрона.
— Ваш обердаза слишком много времени проводит в обществе человека, который едва не убил моего друга. Я ему не доверяю.
— Позволь я? Не так умела, как Зулрон, но что-то знаю.
Адриан кивнул и жестом пригласил ее войти.
— Я Фан Ирлану, — сказала она, заглядывая в хижину.
Снаружи под дождем ждали еще две женщины с корзинами в руках.
— Я Адриан Блэкуотер, а это мой друг Ройс.
Она кивнула, встала на колени возле Ройса и положила руку ему на лоб.
— У него есть жар.
Она указала на масляную лампу, и Адриан поднес ее, затем помог женщине распахнуть плащ Ройса и, задрав рубаху, обнажил окровавленную повязку. Ирлану скривилась, сняв бинты, и принялась разглядывать рану.
— Это ширлум-кат, — покачав головой, сказала она и слегка надавила на кожу вокруг раны. Ройс, находившийся в полубессознательном состоянии, вздрогнул. — Видишь? — Она поскребла длинным ногтем по краю окровавленной раны и вытащила извивающегося червя толщиной с конский волос. Он вертелся и извивался на кончике ее пальца. — Они пожирают его.