Восход империи
Шрифт:
Амилия смотрела на него во все глаза и, затаив дыхание, не смела пошевелиться. В последнее время ей невероятно везло, и она боялась, что одно слово, одно опрометчивое движение спугнет удачу. Он не собирается ее наказывать. Об остальном она подумает позже.
— Тебе что, нечего сказать?
Амилия колебалась.
— Могу я и для ее величества приобрести новое платье, ваша светлость?
— Теперь ты леди Амилия, официальная наставница великой императрицы Модины Новронской. Ты вправе принимать любые меры, если это пойдет на благо ее величеству.
— Могу ли я вывести императрицу на улицу
— Нет, — отрезал Сальдур. Затем тон его смягчился, и он добавил: — Как мы оба знаем, императрица Модина не слишком хорошо себя чувствует. Я вообще сомневаюсь, что ей когда-нибудь станет лучше. Крайне важно, однако, чтобы подданные ни на миг не усомнились в том, что ими правит сильная монархиня. От ее имени мы с регентом Этельредом вершим великие дела на благо народа. — Он кивнул на окно. — Но как можно будет рассчитывать на успех наших начинаний, ежели народ прознает, что его возлюбленная императрица не в своем уме! Новрон поставил перед нами труднейшую задачу — построить новый мир, скрыв при этом слабость императрицы. Теперь поговорим о твоем первом задании.
Амилия моргнула.
— Несмотря на все мои усилия, пошли слухи, будто с императрицей что-то неладно. Народ никогда ее не видел, и посему бытует мнение, что она вовсе не существует. Нужно успокоить толпу. Следовательно, твоя задача — подготовить ее величество к произнесению речи с большого балкона через три дня.
— Но… как я…
— Не волнуйся, — прервал ее Сальдур, — всего три фразы. — Он поднял пергамент, который читал, и протянул его Амилии. — Это должно быть просто. Ты уже заставила императрицу сказать одно слово. Теперь сделай так, чтобы она произнесла еще несколько. Пускай выучит речь наизусть и произнесет ее — как императрица.
— Но я…
— Ты помнишь, что я говорил насчет оправданий? Теперь ты дворянка, лицо привилегированного сословия, к тому же облеченное властью. У тебя большие возможности, но и спрос с тебя немалый. Теперь ступай. У меня много дел.
Взяв пергаменты, девушка поклонилась и зашагала к двери.
— Леди Амилия, — остановил ее регент. — Не забывайте, что пять ваших предшественниц тоже были дворянками.
— Семь футов под килем тебе, девочка, — заявил Ибис, со всех сторон разглядывая грамоту о дворянстве, которую показала ему Амилия.
Большая часть обитателей кухни сгрудилась вокруг повара, улыбаясь и тараща глаза на пергамент в его руках.
— Ой, до чего же красиво! — воскликнула Кора. — Мне так нравятся эти замысловатые буковки.
— Никогда не хотел учиться грамоте, — сказал Ибис. — А сейчас в первый раз пожалел, что не умею читать.
— Позвольте? — попросил Нимбус. Тщательно вытерев руки о платок, он осторожно взял пергамент. — Здесь сказано: «Я, Модина, правомочная императрица, милостию Господа нашего Марибора призванная исполнять возложенную на меня великую миссию, чрез посредство регентов моих Мориса Сальдура и Ланиса Этельреда постановляю: за верную службу и преданность престолу жаловать Амилию из Таринской долины, дочь Бартоломью, каретного мастера, дворянским званием и отныне и навсегда именовать ее баронессой Амилией Таринской». — Нимбус поднял голову. — Далее еще много говорится по поводу ограничения наследственных и дворянских прав, но общий смысл написанного ясен.
Все посмотрели на высокого нескладного человека.
— Это Нимбус, — представила его Амилия. — Он страшно голоден. Может, вы дадите ему что-нибудь поесть?
Ибис широко улыбнулся и отвесил скромный поклон.
— Ты теперь дворянка, Амилия. Никто здесь не вправе тебе отказать. Слыхала, Эдит? — крикнул он вошедшей в эту минуту старшей горничной. — Наша малышка Амилия теперь благородная дама.
Эдит остановилась как вкопанная.
— Это еще кто сказал?
— Императрица и регент Сальдур, вот кто! Так написано вот на этом пергаменте. Хочешь прочесть?
Эдит сердито нахмурилась.
— Ага, то-то же! Ты, как и я, не умеешь читать. Может, хочешь, чтобы леди Амилия тебе почитала? Или ее личный секретарь? У него превосходный голос.
Эдит схватила кучу грязного столового белья и выскочила из кухни. Повар расхохотался.
— Она все предрекала, что ты вот-вот вернешься к мытью посуды или тебя ждет что-нибудь пострашнее. — Хлопнув в ладоши, он обратился к Нимбусу: — Итак, чего желаете?
— Мне вообще-то все равно, — ответил Нимбус. У него тряслись руки, отчего пергамент, который он все еще держал, слегка подрагивал. — После нескольких дней голодовки даже кожаная обувь выглядит аппетитно.
— Что ж, приступим.
— Не могли бы вы освободить место, чтобы Нимбус мог сесть? — попросила Амилия.
Кора и Ниппер тут же бросились расчищать стол пекаря и накрыли его, как месяцем ранее для Модины.
— Спасибо, — сказала Амилия. — Вы уж слишком расстарались… Но я вам всем очень благодарна.
— Прошу прощения, госпожа Амилия, — обратился к ней Нимбус. — Если позволите. По этикету не положено, чтобы благородная дама благодарила за услугу тех, кто ниже ее по положению.
Амилия села рядом с ним и вздохнула. Опустив подбородок на сложенные руки, она нахмурилась.
— Я не знаю, как быть благородной дамой. Я вообще ничего не знаю, но должна научить ее величество быть императрицей! — Невероятное везение, с одной стороны, и ожидание неизбежной катастрофы, с другой, окончательно выбили девушку из колеи, и она чувствовала себя совершенно потерянной. — Его преосвященство в любую минуту может приказать убить меня. — Она забрала у Нимбуса пергамент и взмахнула им. — Но зато теперь, когда я дворянка, мне просто быстренько отрубят голову.
Лейф принес тарелку с супом. Посмотрев на нее, Нимбус перевел взгляд на разложенные возле него столовые приборы.
— Служители кухни не очень хорошо разбираются в сервировке стола, правда? — Он взял небольшую вилку с двумя зубцами и покачал головой. — Это вилка для раков, и она должна лежать слева от тарелки… если бы мне подали раков. А вот ложки у меня нет.
Амилия почувствовала себя последней дурой.
— Я не уверена, что здесь вообще кто-нибудь знает, что такое вилка. — Она с удивлением посмотрела на изогнутый тонкий предмет из проволоки. — Ими не пользуются даже дворяне. Во всяком случае, я такого никогда не мыла.