Восход империи
Шрифт:
— Зависит от местности. На юге они давно в ходу.
— Сейчас принесу вам ложку. — Амилия встала, но почувствовала прикосновение его руки.
— Опять же, — сказал он, — простите мою прямоту, но дама не ходит сама в кладовую за столовыми приборами. А вы теперь леди. Эй ты! — окликнул он Ниппера, пробегавшего мимо с ведром в руках. — Принеси ложку для ее светлости.
— Сию минуту, — ответил юноша. Он поставил ведро и устремился в кладовую.
— Вот видите? — сказал Нимбус. — Это не сложно. Просто нужно немного уверенности в себе и правильный
Ниппер принес ложку. Она даже не успела коснуться стола — Нимбус взял ее прямо из рук и начал есть. Несмотря на то, что он умирал от голода, ел он медленно, то и дело промокая уголки рта кончиком салфетки, которую аккуратно разложил на коленях. Он сидел так, как леди Констанция, — подняв подбородок, распрямив плечи, изящно держа ложку. Амилия никогда не видела, чтобы кто-то ел так… красиво.
— Вам необязательно здесь оставаться, — сказал он ей. — Бесконечно ценю ваше общество, но уверен, у вас есть более важные дела. Я смогу сам выбраться отсюда, когда закончу трапезу, но мне бы очень хотелось лично поблагодарить вас за этот обед. Вы спасли меня от голодной смерти.
— Я хочу, чтобы вы со мной работали, — неожиданно выпалила Амилия. — Помогите мне научить Модину вести себя, как подобает императрице!
Нимбус замер, на полпути не донеся ложку ко рту.
— Вы знаете все о том, как должен вести себя дворянин! Вы даже говорили, что были придворным. Вы знаете все правила и… и…
— Протоколы и этикет.
— Да, это тоже. Я не знаю, смогу ли устроить так, чтобы вам назначили жалованье, но постараюсь. Регент сказал, что я могу принимать любые меры для блага ее величества. Даже если не смогу добиться для вас жалованья, то хотя бы крышу над головой и тарелку супа я вам обещаю.
— В данный момент, госпожа Амилия, для меня это неслыханная удача. Почту за честь чем-либо помочь ее величеству.
— Значит, договорились. Теперь вы официальный…
— Гувернер ее величества, императрицы Модины? — подсказал Нимбус.
— Да. И наша первая задача — научить ее произнести речь с большого балкона через три дня.
— Это не очень сложно. Как часто ей доводилось выступать на публике?
Амилия вымученно улыбнулась.
— Неделю назад на кухне она сказала слово «нет».
Глава 11
РАТИБОР
К вечеру они приехали в Ратибор. Город показался Аристе самым грязным и отвратительным местом, какое только можно было себе представить. Узкие кривые улицы сталкивались друг с другом на перекрестках и разбегались далее во все стороны под самыми разными углами, образуя причудливо изломанные линии. Возле каждого дома громоздились кучи мусора, сами же улицы напоминали затхлые болота, полные грязи и нечистот. Кое-где лежали шаткие деревянные мостки, по которым люди вынуждены были двигаться вереницей, широко раскинув руки, словно канатоходцы. Под стать дорогам были мрачные убогие дома и лавки. Казалось, все здания с трудом втискивались в небольшое пространство, оставленное между острыми углами улиц, и потому по форме напоминали куски сыра, что придавало городу какой-то разбитый вид. Все окна были наглухо закрыты, чтобы не дать городской вони проникнуть в дома, и сплошь покрыты толстым слоем грязи, постоянно летевшей из-под колес проезжавших мимо телег.
Ратибор с гордостью утопал в грязи — так бедняк гордится единственным своим богатством — мозолями на руках. Аристе не раз доводилось слышать чудовищные рассказы об этом городе, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что она увидела собственными глазами. Это был город рабочих и бедняков, не оставлявший надежды заработать хотя бы четвертак. Люди здесь выставляли свою нищету и убогость напоказ, словно знаки почета, и те из них, кому не повезло больше, в своеобразном состязании за кружкой пива могли снискать сомнительное уважение.
По дощатым настилам разгуливали бродяги и безработные, разносчики товара и воры, появляясь из ниоткуда и так же неожиданно исчезая в темноте. На улицах было полно детей — судя по виду, беспризорников. Жалкие маленькие оборванцы прятались в грязи под крыльцами домов. В толпе бездомных встречались и целые семьи. Торговцы с женами и детьми тащили на себе баулы или катили нагруженные нехитрым скарбом тележки. У всех, кто пробирался через городской лабиринт, был несчастный измученный вид не имеющих собственного угла людей.
Вскоре после отъезда из Эмбертон Ли пошел дождь и с тех пор не прекращался ни на минуту. Ариста вымокла до нитки. Волосы липли к лицу, кожа на пальцах сморщилась от воды, капюшон мокрой тряпкой тяжело обвис на голове. Ариста следовала за Ройсом, который уверенно вел их сквозь лабиринт грязных улиц. Резкий ветер швырял в лицо ледяные струи, Аристу била дрожь. Всю дорогу она мечтала поскорее добраться до города и, хотя ожидала совсем не то, что видела перед собой, тем не менее согласна была на любые условия, лишь бы оказаться под крышей.
— Госпожа, не желаете плащ от дождя? — спросил разносчик, показывая убогую накидку. — Всего пять монет серебром! — продолжал он, видя, что она не собирается останавливаться. — А новую шляпку?
— Кому-нибудь из вас, господа, нужна компания на ночь? — окликнула их нищенка, стоявшая на мостках под навесом закрытого магазина тканей. Она откинула волосы назад и маняще улыбнулась полубеззубым ртом.
— Как насчет хорошего куска птицы на ужин? — спросил другой торговец, размахивая тощей, облезлой мертвой птицей, в которой с трудом можно было узнать курицу.
Ариста покачала головой, не говоря ничего и только подгоняя лошадь.
Повсюду виднелись вывески. Они были прибиты к опорам крыльца или венчали вбитые в грязь высокие колья. «ЭЛЬ, СИДР, МЕДОВУХА, ВИНО. В КРЕДИТ НЕ ПРОДАЕМ!» — возвещали они. Или: «ТРЕХДНЕВНАЯ СВИНИНА — ДЕШЕВО!» Встречались и менее невинные объявления: «НИЩИХ ЖДЕТ ТЮРЬМА!» и «ВСЕ ЭЛЬФЫ, ПРИШЕДШИЕ В ГОРОД, ОБЯЗАНЫ ОТМЕТИТЬСЯ У ШЕРИФА». Свежая краска на последнем объявлении выделялась своей яркостью.
Ройс остановился перед трактиром, вывеску которого украшали карикатурное изображение хихикающего лица и надпись «ВЕСЕЛЫЙ ГНОМ». Здание было высотой в три этажа. Даже по меркам Колноры трактир был более чем вместительным, тем не менее у входа собралась огромная толпа желающих проникнуть внутрь, и Адриану пришлось изрядно поработать локтями. Внутри пахло дымом и мокрыми тряпками. Общая зала была забита людьми и гудела как улей.