Восход Красной Луны
Шрифт:
– Да. Не стоит об этом. На самом деле, мне… правда… надо поговорить.
– Ладно, пошли.
В доме было мрачно. Гостевую комнату освещал тусклый свет торшера. Стук капель дождя по стеклу лишь усиливался. Деймон принес две кружки с горячим чаем. Елена не чувствовала себя озябшей, но с радостью приняла угощение. Больше всего ей хотелось разобраться во всем. Ведь вчера она и правда потеряла голову.
– Я поругалась с Кэтрин. Она говорила как вы… И это действительно так. Я встала на дорожку проститутки и стервы.
– Ты еще не проститутка.
Елена взглянула на мужчину. За окном послышался раскат грома, но Елена даже не дернулась. Она выдохнула и опустила взгляд.
Сейчас Деймон видел, что зверь заперт в клетке и перед ним та чистая и искренняя Елена, которую он увидел в первый раз. Эту возможность нельзя упустить. Надо пробудить чувство вины, ведь легче усмирить его, чем агрессию.
– Может, я правда превращаюсь в чудовище? Я не знаю… Просто, мне нравится этот адреналин, эта сила и мощь, которых у меня никогда не было.
Деймон понимал. Эта девочка столько раз пряталась за спину сестры, была изгоем, что сейчас ей хочется возместить этот ущерб.
– А может, просто стать благородной? Суметь простить? Отступить? Не уподобляться им?
– Это сложнее, чем кажется, - произнесла Елена, отставляя кружку и облокачиваясь о спинку дивана.
Она приблизилась к Деймону.
– Вчера в кабинете…
– Елена, я…
– Я бы понравилась вам, если была бы в амплуа прежней Елены? – перебила Гилберт. – Ну, давайте на чистоту. Мужчины любят глазами. Это не делает вас плохим, но ведь я вам вчера понравилась, ведь так?
Деймон отвел взгляд, чем выдал себя.
– Значит, так, - произнесла она.
В воздухе повисло молчание. Но не было напряжения. Скорее наоборот, некое облегчение того, что вся правда выяснена.
– Помогите мне.
Деймон взглянул на девушку.
– Не стать тем, кем я становлюсь… Я… я согласна принимать таблетки, посещать сеансы.
– Елена…
Он положил руку на ее руку. Елена опустила взгляд, а Деймон понял, что сам сделал то, что теперь стало необратимостью, точкой невозврата. Его сердце, равно как и ее, забилось чаще. Девушка взглянула на мужчину и тут не надо быть гением, чтобы понять ее намерения.
– Елена, ты не можешь…
Но зверь вырвался наружу. Елена впилась в губы мужчины, притянув его к себе. Как она целовала! Деймон пьянел, чувствуя, как в нем пробуждается сильное влечение к этой девочке. Ее запах, ее нежность, ее поцелуи. Гилберт воспользовалась моментом и села сверху, снова целуя его. Это было не так, как с Тайлером. Шатенка желала, чтобы он наслаждался, чтобы он превозносил ее над другими женщинами, с которыми спал. Это было что-то новое. Елена вмиг забыла про свои проблемы. Про то, что живет в этой глуши, учится в этой ужасной школе и даже то, что из-за того, что на нее напал зверь, теперь сама изменяется.
За окном по-прежнему бушевал дождь.
Деймон взял ее за талию и отстранил от себя. В ее глазах был туман.
– Послушай…
– Вы ведь этого тоже хотите. Да, может я и стерва, но я обещаю ничего никому не говорить.
– Мы не можем.
– Можем.
Она схватилась за края футболки и, подняв их, сняла с себя одежду. Деймон все равно не смотрел на ее тело, хоть его сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.
– Я вам не нравлюсь? Совсем?
Он молчал, отведя взгляд.
– Каждый хочет трахнуть меня, но вы даже не смотрите… Я вам не нравлюсь?
Деймон сделал ошибку. Вторую за этот вечер. Он взглянул на ее лицо, потом шею, плечи, грудь, живот… Он чувствовал, что цепляется за соломинку контроля.
А может стоит попробовать? Показать этой девушке, что есть много других вещей, в которых нет насилия? И эти вещи причиняют еще больше удовольствия, чем власть.
– Не нравлюсь? – повторила она.
Он откинул голову назад, на спинку дивана, уставившись в потолок. Девушка вновь преступила. Она коснулась губами его шеи. Деймон закрыл глаза, и Елена снова поцеловала.
Даже не верилось, что эта девочка способна на жестокость. В ней так и царила эта нежность. Она вновь стала целовать его губы, расстегивая рубашку. Деймон отвечал на поцелуи, понимая, что теперь бесполезно сопротивляться. Он в ее власти и сегодняшнюю ночь она проведет в его постели.
Елена расстегивала рубашку, целуя. Свежесть, исходящая от него, лишала разума. Деймон просто подчинялся, отдавался ее власти. И это было восхитительно. Гилберт расстегнула рубашку и сняла ее с плеч. Отстранившись, она оглядывала совершенное мужское тело. Конечно, Тайлер тоже был неплох. Но сейчас Гилберт не думала о нем. Она пальчиками касалась кожи Сальваторе, будто впервые познает мужское тело.
Деймон отталкивает девушку от себя, отстраняясь. Они поднимаются. Мужчина хватает Гилберт за талию, и приподнимает девушку. Шатенка рефлекторно обхватывает его ногами. Сальваторе целует ее уже более страстно, неся ее в свою спальню. Он тоже давно не был с женщиной, и сейчас ему хотелось этого. Ему хотелось этого еще в кабинете вчера.
Елена становится ногами на пол. Она наслаждается его прикосновениями. Нежность была упоительна. Но сейчас ей хочется страсти. Неизвестно как, но Сальваторе прочувствовал это.
Он отстранился и, схватившись за юбку, дернул вниз. Вещь упала к ногам. Дыхание Елены участилось. Она ощутила жар, ощутила эту бешеную страсть. Шатенка, схватившись за ремень, расстегнула его и избавила мужчину от джинс, в которых он был. Снова страсть.
Девушка падает на простыни, Деймон сверху. Гилберт обвивает его ногами. Мужчина хватает ее руки и прижимает их к кровати. Теперь Елена полностью отдана его воли. Она подчинилась… Волчицу подчинили. В кои-то веке. Ее не смогли подчинить вечные моральные нормы, чувство вины, даже любовь к сестре оказалась не такой властной. Но сила этого мужчины полностью заблокировала того зверя, который рвется наружу. Дикарь на время потерял свою силу.