Восход Луны
Шрифт:
Колина интересовало, сможет ли Джилтани совладать с чувствами. А он? Но тут их взгляды встретились, и впервые между ними установились полное согласие и взаимопонимание.
МакМахан наблюдал за ними, скрывая за бесстрастной маской свое беспокойство, и уже было решил отменить операцию, какой бы ответ ни последовал. «Возможно мне не стоило говорить им о Киринал? Нет, у них есть право знать все».
— Хорошо, — в конце концов выдавил он. — Идите. И… — Его голос остановил их на пороге, и МакМахан улыбнулся. — Доброй охоты!
Они ушли, а полковник остался один в комнате
Когда Колин и Джилтани уселись в кресла, нейроинтерфейс МакИнтайра подключился к тому, что военные летчики США назвали бы «пультом управления оружием и системами радиоэлектронной борьбы», и он почувствовал нетерпеливый кураж машины. Умом Колин понимал, что компьютер — это не более чем набор программ, но земляне в течение нескольких поколений наделяли вычислительные машины человеческими качествами, и имперцы, которых связывали с электронными служаками гораздо более глубокие и тесные отношения, никогда не удивлялись этому. Если копнуть глубже, то не является ли человеческий мозг лишь набором программ?
Как бы там ни было, Колин знал, что чувствовал. А чувствовал он, что истребитель обнажает клыки и когти, выражая боевую готовность при помощи ответных сигналов, посылаемых ему.
— Оружие и вспомогательные системы готовы, — сообщил он Джилтани, и она искоса взглянула на него.
Конечно она знала, что все готово. Их нейроинтерфейсы были достаточно объединены для этого. Но это была привычка слишком прочно укоренившаяся за долгие годы тренировок, чтобы отказываться от нее сейчас. Когда контрольная проверка окончена, надо доложить об этом пилоту.
Колин почувствовал, что Джилтани задержала на нем взгляд, а затем тряхнула головой. Ее длинные волнистые волосы на этот раз были собраны в тугой узел, скрепленный сверкающими заколками, стоившими, должно быть, целое состояние. А драгоценный кинжал был пристегнут к поясу рядом с пистолетом. Это был полуавтоматический пистолет, с магазином на тридцать патронов, достаточно легкий для ее нефорсированных мускулов. Джилтани разработала и собрала его сама, и он выглядел несколько анахронично, но уместно рядом с ее кинжалом. Колин в который раз подумал о том, что она представляла собой странное и противоречивое сочетание древнего и нового. Наконец Джилтани ответила.
— Принято, — сказала она, и МакИнтайр сощурился. — Готовы будьте… капитан.
Это был первый раз, когда она отреагировала на его доклад. Только потом до Колина дошло обращение, которое она в конце концов назначила ему.
Когда истребитель взлетел, он все еще размышлял о том, что бы могла означать эта ее уступка.
Глава 14
Джилтани была хороша.
Еще упражняясь на тренажере, Колин оценил ее мастерство и, более того, врожденные способности к полетам. Сейчас она уверенно вела истребитель вверх по длинному, тщательно замаскированному туннелю, не делая ни единого лишнего движения. Крылья истребителя
Над головой, подобно осколкам льда, сверкали звезды, и Колина охватило странное возбуждение. Его сенсоры восприняли новую живую струю на боковой полосе частот, вибрирующую и передающую яркое, агрессивное наслаждение полетом Джилтани. Наконец-то она была свободна! Девушка слилась воедино со своим истребителем, воспарив в ночное небо, и была готова рыскать в поисках врага, чтобы сразиться в открытом бою. Колин чувствовал мощный пульс восторга, усиленный жаждой мщения и жестокостью голодного хищника. Впервые со дня их первой встречи Колин полностью понимал ее и спрашивал себя, рад ли он этому. В Джилтани он увидел себя. Он не настолько одержимый, возможно менее мрачный и задумчивый, не доходящий до предельной крайности и остроты в чувствах и эмоциях… но такой же.
Когда он вернулся с «Дахака», мятежники были для него не более чем помехой… но тогда был жив Шон. Колин потерял гораздо меньше, чем Джилтани, он не видел, как бесконечная тайная война перемалывает жизни друзей и родственников, но он уже научился ненавидеть, и его пугало то, как быстро и легко ему удалось подружиться с той зловещей тьмой, которую он сразу увидел в Джилтани.
Колин отогнал эти мысли, надеясь, что девушка слишком увлечена полетом и не обратила на них внимания, и сосредоточился на показаниях сенсоров. До сих пор МакИнтайр и Джилтани были скрыты маскирующим полем «Нергала». С этого момента они были предоставлены самим себе.
По размерам истребитель Империума был вполовину меньше его «Гончей». У него был острый, как игла, нос и короткие узкие крылья. Его конструкция оптимально подходила к атмосферным условиям, но истребитель еще лучше «чувствовал себя» в вакууме, где его маневренность была выше, хотя за прошедшие тысячелетия ни один летательный аппарат с «Нергала» не выходил в космос. Большую часть времени они летали в буквальном смысле петляя между верхушками деревьев, прячась от сенсоров Ану. Так они действовали и сейчас.
Истребитель полетел к Тихому океану, и на высоте нескольких метров над барашками волн Джилтани плавно увеличила скорость. Словно громадная ладонь вдавила Колина в сиденье, и, оставляя за собой полосу бурлящей воды, истребитель рванул на юг со скоростью в три раза превышающей скорость звука. Колин, можно сказать, соскучился по ощущению перегрузки за все то время, что прошло с момента знакомства с «Дахаком». Однако перегрузка подчеркивала единственный очевидный недостаток Джилтани как пилота.
Атмосфера не допускала того, что было возможно в вакууме. Даже на максимальной мощности двигателя истребителя трение и сжимаемость воздуха очень сильно снижали его предельную скорость. Компенсацией этого служило то, что используя несущие и управляющие поверхности вместо того, чтобы полагаться исключительно на гравитонный двигатель, можно было достичь большей скорости при той же мощности двигателя. Недостатком был повышенный риск обнаружения и уязвимость для тепловых систем самонаведения, так как не защищенный полем, образующимся при работе двигателя, корпус нагревался. Но это был относительно незначительный недостаток.