Восход. Солнцев. Книга I
Шрифт:
Воспоминания Бориса о матери
— Сынок, я так горжусь тобой! — говорила мама, Елена Маркова-Солнцева. — Ты достиг уровня подмастерья в четырнадцать лет, что говорит о твоем потенциале.
Смотрел на эту добрую и красивую женщину, она обнимала, и я чувствовал, как быстро бьется ее сердце. Если у меня будет жена, то только такая. Она по-настоящему любит и переживает. Никогда ничего не требовала от меня, всегда поддерживала. А еще давала сладости втайне от отца.
Ее улыбка, которой она встречала меня, заставляла волноваться и переживать. Такая искренняя, будто улыбалась самим сердцем.
Воспоминания Бориса, когда отец выбрал его наследником
— Ты единственный мой сын, который так быстро развивается в магии. К совершеннолетию должен достичь уровня ученика, — говорил Иван Марков Борису, когда тот положил руку на артефакт, определяющий его ранг.
Отец всегда был безэмоциональным, с холодным взглядом. Его интересовал только род и собственная сила. Как только у него появились дети, единственное, о чем он думал — это их мощь, как они помогут в развитии рода Марковых.
Отец никогда не обнимал меня, не разговаривал просто так. Даже когда меня попытались отравить, он зашел в мою комнату и спросил у лекаря:
— Он выживет? Яд повлияет на его развитие?
А когда услышал, что все будет в порядке, просто кивнул и вышел.
У него было восемь жен и восемь наследников разного возраста, дочерей еще больше. И мало того, что я был самым старшим из них, при этом лучшим в магии.
В тот день артефакт показал, что у меня две магии. Я унаследовал мощнейшие энергии: от отца — звук и от матери — свет. Это большая редкость, когда в одном человеке сразу два вида и таких сильных.
После оглашения результатов нашим проверяющим отец на весь зал назвал меня своим преемником. Мать была вне себя от радости. Недовольна только последняя жена моего отца — Эльвира Федоровна. Она очень надеялась, что именно ее сын станет наследником.
Воспоминания Бориса о смерти матери
Хрупкая и беспомощная, моя мать лежала в гробу. Неестественно болезненная белая кожа, и ее улыбка, способная растворить любое сердце. Даже моего отца. Он не мог с ней спорить или приказывать. Как говорила моя мама, искренность и доброта — это самая сильная магия.
Я верил ей до этого дня, пока не увидел в гробу. Мою мать не спасли ни ее улыбка из глубин самого сердца, ни доброта. Она мертва, ее больше нет.
Я старался не плакать в тот день.
Отец даже не подошел к моей матери. Многие в нашем роду любили Елену Солнцеву, только ее это не спасло. Смотрел, как в землю закапывали гроб. Больше не будет любящих объятий. Она не будет взъерошивать мне волосы после моих тренировок. И не будет сладостей втайне от отца.
Когда я поднял глаза, то увидел, как под вуалью улыбалась она, тварь, последняя жена отца. Эльвира хоть и прятала улыбку, я ее видел. В тот день понял, что она отравила мою мать. И следующий на очереди я.
Я тебе отомщу! Клянусь.
Воспоминания Бориса, когда он перестал быть наследником
Как бы я ни следил за тем, что ем и пью, через год после смерти матери мой рост в магии остановился. Я как был подмастерьем, так и остался. Магия не слушалась меня, а вместилище уменьшалось с каждым днем.
И когда в шестнадцать лет проходил процедуру оценки способностей, проверяющий огласил свой вердикт. Он грянул как гром среди ясного неба. Мой дядя, Сергей Михайлович Марков, опустил глаза и разочарованно помотал головой.
— Его каналы забиты, а вместилище стало размером, как у инициата. Такое редко, но бывает… — дядя замялся. — Борис не будет сильным магом. Да и не уверен, что вообще им останется.
Весь зал, в котором проходило это мероприятие, охватили возмущенные голоса членов рода. Они говорили, что я не могу быть наследником, что у рода нет будущего со мной.
— Борис больше не мой приемник, — сухо произнес Иван Марков. — Встань, Дмитрий, — эти слова звучали так, будто его вообще не беспокоила моя судьба.
Когда мой сводный брат прошел процедуру оценки магии и артефакт показал, что в свои пятнадцать лет он подмастерье, все мои родственники облегченно вздохнули.
А Эльвира Федоровна не знала, куда себя деть от счастья. Уголки рта этой твари постоянно дергались в попытке скрыть улыбку.
— Дмитрий с сегодняшнего дня объявляется моим преемником, — огласил свое решение отец, глядя в мои глаза, а потом разочарованно покрутил головой.
Воспоминания Бориса в день его казни
Надеялся, что, когда ее сыночек станет наследником, то от меня отстанут. Поживу до восемнадцати лет в роду и потом уйду. Стану Солнцевым, постараюсь разобраться со своей магией. Марковы поставили на мне крест, и никто не пытался излечить или помочь. Зачем возиться, когда наследников стало уже десять?
Но вчера одного из моих братьев убили. Я шел в библиотеку в попытке найти информацию, что же со мной сделали, и увидел его в крови. Подбежал, попытался помочь. Вот только в этот момент выскочила тварь со своим сынком и моим дядей.
Заорали, что я его прикончил, совершил грех братоубийства. Когда пришел отец, он даже слушать не стал после того, как эти три сказали, что застали меня в момент злодеяния. Так вышло, что я единственный, кто был в крови брата.
Олег был моим ровесником, и мы с ним ладили. Часто играли, его мать дружила с моей. Он не славился достижениями в боевой магии, но зато был отличным артефактором. В роду его ждало светлое будущее.
Олег единственный, кто поддерживал меня, пытался найти решение моей проблемы. И теперь его нет. Последнего человека, которому было не наплевать на меня в этом роду. Его мать, Ольга, плакала, склонившись над ним, и потом дала мне пощечину. Я не обижался на нее, потерять сына… Хоть искренне надеялся, что женщина поверит мне.