Восход. Солнцев. Книга V
Шрифт:
Тварей перекосило. Хотели мне нагадить? Сами в дерьме не утоните!Посмотрел на Долгорукова, мужику нравилось все, что происходит. То ли от скуки, то ли у него свой интерес, он улыбался и не сводил с меня взгляда.
Когда мы остались одни и Ивар Марков занял свое место, я начал.
— Сергей Эдуардович, — сказал я. — Уже вам говорил, но вы, видимо, пропустили мои слова мимо ушей, не знаю, специально или нет. Я объявил Елизавету своей женой и не просто так, а перед генералом Долгоруковым, — посмотрел на мужика.
— Кхм-хм, — откашлялся Царев. — Замечательно, Борис Иванович. Но я тоже вам сказал, что моя дочь несовершеннолетняя, и кто будет ее мужем, решаю я.
— Сереж, ты можешь мальцу мозги делать, но при мне чушь не неси! Сам отказался от нее, когда отправил на стену. Какие у тебя права после этого остались? — выдал реплику Долгоруков.
Царев от такого отношения дернул щекой и поджал губы. Он посмотрел на моего папашу и перевел взгляд на меня.
— Владислав Семенович, — добавил уверенности в голос глава рода. — Попрошу поуважительнее, вы у меня дома и гость.
— Ты мне приказываешь, — расправил плечи генерал, — что говорить и как?
— Конечно, нет, — улыбнулся Царев. — Просто был бы рад, если бы в моем доме все себя вели уважительно, тем более в присутствии мальчика без рода, — прозвучал укол в мою сторону.
— Ха-ха-ха! — тихо засмеялся Владислав Семенович. — Уважаемый Сергей Эдуардович, — растянул он обращение. — Вы бы поаккуратнее со своими словами. У Борис Ивановича нет рода? Возможно… Слышал, что скоро он наследует род матери в центральной зоне, но, помимо этого, за несколько месяцев этот «мальчик» дослужился до капитана. Участвовал в таких делах, что тебе и не снилось. В общем, ты бы следил за словами. За ним как минимум я, полковник Трутень с его службой и еще Славецкий. Титовых и Барановых не беру в расчет.
Лицо Царева изменилось, он посмотрел вопросительно на моего отца. Видимо, ему не всю информацию про меня рассказали.
— Иван Михайлович, вам очень повезло с сыном, — сказал глава рода.
— Формально он мне больше не отец, — перебил я. — Папка отказался от меня и сослал за стену. Тоже, как и вы, от великой любви к ребенку.
Лицо Маркова дернулось. Не планировал в таком участвовать? Сам решил перейти дорогу слишком быстро, теперь получай удовольствие с первых рядов.
— В любом случае, как только Лиза отслужила и вернулась офицером, я принял ее в род. У меня есть все документы, поэтому именно я отвечаю за нее.
— Борис? — вопросительно посмотрел Долгоруков.
Ну, а теперь момент, для которого все и затевалось.
— Я, Борис Иванович Солнцев, требую от главы рода, Сергея Эдуардовича Царева, долг жизни за его дочь. Дважды! — громко и уверенно произнес слова.
Повисло молчание. Даже мой папаша повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— Ха-ха-ха-ха! — взорвался Долгоруков, поняв, для чего он тут на самом деле. — Красиво, Солнцев! Ой красиво… Молодец!
Царев не понимал, что сейчас происходит. Мало того, его приводило в бешенство данное общение, а после слов, которые я сказал, казалось, что он сорвется.
— Борис Иванович, — позвал он меня. — Простите, о чем вы?
— Сережа… Ох и дурак ты! Так подставился… Отдал бы ему ненужную девчонку. Но, видимо, чего-то накрутил с Ванькой? Кстати, я же с тобой разговаривал, Иван, — перевел генерал взгляд на моего отца.
— Генерал! — уже не сдержался Царев. — Следите за своим языком!
— А чего мне следить? — продолжал смеяться Владислав Семенович. — Это не я сейчас в неудобном положении оказался, а ты. Ладно… Шутки в сторону. Я, Владислав Семенович Долгоруков, подтверждаю права на жизнь Царевой у Бориса Ивановича Солнцева, потому что сам хотел убить эту девку, но он ее спас и дорого за это заплатил. И, какая случайность, меньше недели назад снова спас ей жизнь, пока ты тут распинался, что она ничего не решает и ответственность несешь ты за нее… Понимаешь?
Царев вспотел. Он проглатывал, чтобы как-то успокоиться и не начать орать от возмущения. Иван Марков сжал зубы.
— Сюрприз! — добавил я. — Сейчас озвучу свои требования.
— Нет! Я отказываюсь от дочери! — перебил меня Сергей Эдуардович.
— Подождите. Вот же какой вы заботливый отец? То принимаете в род, то отказываетесь, — улыбнулся я и достал из своего кольца бумагу, которую он написал. — Вот документ, заверенный вами, что Царева Елизавета Сергеевна недееспособна и за нее ответственность несете вы.
Подошел к Долгорукову и передал расписку. Генерал посмотрел на меня и подмигнул, мое представление ему понравилось.
— Сереж, — прочитав документы, обратился Владислав Семенович. — Теперь мы дружно выслушаем претензии Бориса.
— Благодарю! — кивнул я и повернулся к главе рода. — Пятьсот миллионов рублей за первый долг, и ваш род должен убить Ивана Маркова — это за второй.
Тут вскочил мой отец и выпустил магию из рук, но направившийся на него Долгоруков привел мужчину в чувства. Папаше пришлось сесть на место.
— Как? — упал на кресло Царев, схватившись за голову. — Как?
— Сережа, ты просто Бориса Ивановича не знаешь. Думаешь, он просто так закончил службу раньше срока в должности капитана? А? Встречался дважды с судьей его величества? Недооценил ты мальца, ох и недооценил. Я тебя понимаю, сам такую ошибку сделал.
— Сергей Эдуардович, я готов не выдвигать своих претензий пока… От вас жду бумагу, что Лиза сама отвечает за свою жизнь. Род Царевых никогда, ни при каких условиях не будет брать заказы на меня и моих людей, мой род, и не будет вредить нам. Это для начала. Еще одна бумага официальная, что один долг жизни за вами. Предложение действует, пока я тут нахожусь. Как только выйду, то направлюсь в соответствующие инстанции, уж они возьмут с вас куда больше. Удивлюсь, если род Царевых продолжит существовать после такого, — закончил я свои требования.
— Согласен, — прошипел Царев.
— Приятно иметь дело с умными людьми, — повторил я его слова.
В кабинете повисло молчание. Иван Марков сверлил меня взглядом, пока Сергей Эдуардович внимательно и аккуратно заполнял все бумаги. Долгоруков зачем-то смотрел в окно, будто кого-то ждал. Через двадцать минут все написанное заверили генерал и мой отец как свидетели.
Теперь можно не беспокоится о том, что Царевы решат напасть или их использует какой-то род против меня. Большое дело. Ну, и Лиза свободна, своих людей я не бросаю.