Восходящая тень (др. изд.)
Шрифт:
— Едем в Тар Валон! — рявкнул Ордейт. Он знал, что придется скакать сломя голову, чтобы поспеть к парому раньше Борнхальда.
Здесь, в Двуречье, впервые за столько веков вновь подняли манетеренское знамя. Проклятого манетеренского Красного Орла, так донимавшего его, Ордейта, в незапамятные времена.
— Но сперва в Кэймлин!
Покарать их! Шкуры заживо содрать! Сперва поплатятся двуреченцы, потом Ранд ал'Тор, а потом…
Он рассмеялся и галопом помчался на север, прямо через лес, даже не оглянувшись, не проверив, следуют ли за ним остальные. Последуют, никуда не денутся. Другого выхода у них теперь нет.
Глава 57. РАЗЛОМ В ТРЕХКРАТНОЙ ЗЕМЛЕ
Полуденное солнце выжигало Пустыню, отбрасывая длинные тени на север, туда, куда нес Ранда Джиди'ин. Миля
Впереди Джиди'ина легко шагала Аделин, а девять Фар Дарайз Май с копьями и щитами в руках и закинутыми за спины луками в налучьях окружали Ранда широким кольцом. Опущенные на грудь черные вуали могли быть подняты в любой миг. Девы составляли его почетную стражу. Айильцы не называли их этими словами, но при этом Девы направлялись в Алкайр Дал для поддержания чести Ранда. Обычаи и нравы Айил оставались для него непонятными — он не понимал многое из того, что видел собственными глазами.
Взять, например, отношения между Авиендой и Девами. Большую часть времени — как и сейчас — она вышагивала рядом с конем, сложив руки под обернутой вокруг плеч шалью. Голова ее была повязана темным платком. Девушка почти не сводила зеленых глаз с видневшихся впереди гор и очень редко перекидывалась больше чем парой словечек с бывшими сестрами по копью. Существенно было то, что она держала руки под шалью. Все Девы знали, что Авиенда носит костяной браслет, но делали вид, будто не замечают его. Девушка, со своей стороны, браслет не снимала, но старалась спрятать его, когда на нее смотрела какая-нибудь из Фар Дарайз Май.
— Ты не принадлежишь ни к какому воинскому сообществу, — заявила Ранду Аделин, когда, еще перед выступлением в этот поход, он поинтересовался, почему его будут сопровождать именно Девы. Честь каждого вождя клана или септа поддерживают воины того сообщества, к которому он принадлежал до того, как был избран вождем. — Ты не принадлежишь ни к какому сообществу, но твоя мать была Девой.
Аделин, как и другие десять Дев, не смотрела на Авиенду, находившуюся в нескольких шагах от них, у входа в жилище Лиан. Вернее, не смотрела внимательно.
С незапамятных времен Девы, не желавшие отречься от копья, отдавали новорожденных детей Хранительницам Мудрости, а те передавали их на воспитание другим женщинам. Ребенок не знал, что его воспитала приемная мать, а сама Дева навсегда оставалась в неведении даже насчет того, мальчика она родила или девочку.
— Сейчас, — пояснила Аделин, — сын Девы явился к нам, и мы знаем его. Мы идем в Алкайр Дал, дабы поддержать честь сына Шайиль, Девы Шумай Таардад. — Аделин говорила все это с лицом сосредоточенным и серьезным — такие же лица были и у остальных Дев, включая и Авиенду. Ранд подумал, что, если он откажется от их сопровождения. Девы, чего доброго, начнут танец копий.
Он согласился, и ему снова пришлось исполнить уже знакомый ритуал со словами «помни о чести», только пил он на сей раз не чай, а напиток, называвшийся оосквай, изготовлявшийся, как ему пояснили, из земая. С виду это зелье напоминало желтоватую водичку и вкус имело соответствующий, но крепостью не уступало бренди двойной очистки. Ранд выпил с каждой из Дев по стопочке: десять Дев — десять крохотных стопочек, после чего не мог даже самостоятельно добраться до спальни — не держали ноги. Отвели его туда Девы, причем сами хохотали до упаду и Ранда щекотали так, что он чуть не лопнул от смеха. Только Авиенда не смеялась и на всю эту картину смотрела с каменным лицом. Когда Аделин и ее сестры по копью, отсмеявшись, раздели Ранда, накрыли его одеялами и ушли, Авиенда, расправив широкую юбку, села у входа. Под ее тяжелым взглядом он и уснул, а когда проснулся, девушка оставалась на том же месте, и взгляд у нее был таким же. Говорить о Девах, оосквай и обо всем подобном она отказывалась наотрез. Сами Девы на следующий день держались как ни в чем не бывало, а Ранд, после того как его напоили чуть ли не до потери сознания, а потом раздели и уложили в постель, не знал, куда глаза девать. Где уж о случившемся расспрашивать.
Да, различия очень велики, а знал он слишком мало, и любое опрометчивое слово могло поставить под угрозу все его замыслы.
Ранд оглянулся через плечо.
Кто знает, что ждет впереди? Но, как бы то ни было, сейчас воины клана Таардад следовали за ним. Не только представители Джиндо и Девяти Долин, но и из Майади, и из Четырех Глыб, из Шумай и из Кровавой Воды. Плотные колонны воинов окружали вереницу подпрыгивавших на камнях фургонов и группу Хранительниц Мудрости. Отряд растянулся на добрые две мили, и хвост его терялся в мерцающей дымке. По пути следования во все стороны высылались группы разведчиков. С каждым днем отряд увеличивался в числе. Еще в первый день Руарк разослал гонцов, и теперь воины разных септов — сотня оттуда, две отсюда — присоединялись к своему вождю по дороге. В крепостях осталось лишь столько народу, сколько было необходимо для обеспечения их безопасности.
С юго-запада приближалась еще одна колонна: поднятая пыль обозначала путь ее следования. Это могли быть и воины из другого клана, тоже направлявшиеся в Алкайр Дал, но Ранд так не думал. Пока за ним следовали представители лишь двух третей септов Таардад, но они составили внушительную силу более чем в пятнадцать тысяч человек — настоящая армия на марше. В нарушение всех обычаев на встречу вождей направлялся чуть ли не весь клан.
Джиди'ин поднялся на возвышенность, и оттуда Ранд неожиданно увидел длинную и широкую лощину, на дне которой расположились многочисленные торговые палатки, крытые серовато-бурой парусиной. Как обычно, встрече вождей сопутствовала ярмарка. На склонах окрестных холмов, на некотором расстоянии друг от друга, виднелись группы низеньких палаток из того же материала. Там остановились вожди уже прибывших септов и кланов. В тени под парусиновыми навесами на одеялах уже были разложены товары: покрытая яркой глазурью посуда, еще более яркие коврики, а также золотые и серебряные украшения. По большей части торговали изделиями айильских мастеров, хотя попадались и товары, доставленные из-за Драконовой Стены, а возможно, даже шелка и поделочная кость с далекого востока. Товары были разложены, возле них, по большей части в одиночестве, сидели хозяева — мужчины и женщины, но сам торг пока не начинался. Из пяти лагерей, разбитых вокруг ярмарки, четыре выглядели почти пустыми: всего несколько дюжин воинов и Дев расхаживали между палатками, которые могли бы вместить и тысячу. Зато в пятом лагере, занимавшем примерно вдвое большую площадь, чем любой другой, суетились на виду сотни людей. Можно было предположить, что в палатках их еще больше.
Следом за Рандом на вершину холма поднялись Руарк со своими десятью Аэтан Дор, Красными Щитами, в сопровождении Гейрна с его десятью воинами из сообщества Тайн Шари, Истинной Крови, и еще больше сорока септовых вождей, честь каждого из которых тоже поддерживало по десять воинов — все с копьями, щитами, луками и колчанами. Они составляли грозную силу — меньший по численности айильский отряд овладел Твердыней Тира. Многие айильцы, находившиеся в лагерях или на ярмарке, уставились на возвышенность. Ранд не без оснований полагал, что это он привлек их внимание: в Трехкратной Земле всадник — зрелище весьма редкое. Ничего, скоро они увидят еще не такие чудеса.
Внимание Руарка было приковано к самому большому лагерю, заполненному многочисленными воинами в кадин'сор. Все они не отрывали глаз от вершины.
— Шайдо, насколько я понимаю, — негромко произнес Руарк. — Куладин. Не один ты нарушаешь обычаи, Ранд ал'Тор.
— Наверное. — Ранд снял шуфа и спрятал в карман поверх ангриала — фигурки толстяка, сидящего, положив на колени меч. Солнце тут же стало припекать голову — оказывается, полоса ткани неплохо защищала от жары.