Восходящее солнце
Шрифт:
«Ленты безопасности?» Ишигуро нахмурился, явно застигнутый врасплох.
«Да», сказал Коннор «Записи с камер службы безопасности.» «Я ничего об этом не знаю», сказал Ишигуро. «Но позвольте мне заверить вас, что если ленты существуют, они будут у вас для проверки.» «Благодарю вас», сказал Коннор. «К несчастью, кажется, что ключевые ленты были удалены из офиса службы безопасности Накамото.» «Удалены? Джентльмены, я думаю, это, должно быть, какая-то ошибка.»
Мэр пристально следил за диалогом.
Коннор сказал: «Возможно,
«Сукин сын», сказал я. Мы ехали на запад по фривею к Санта-Монике.
«Этот прыщ смотрит нам прямо в глаза и лжет.» «Да, это досаждает», отозвался Коннор. «Но, понимаешь, у Ишигуро другой взгляд на подобные вещи. Теперь, когда он рядом с мэром, он видит себя в другом контексте с другим набором обязательств и требований к собственному поведению. Так как он чувствителен к контексту, он способен действовать по-другому, безотносительно к своему прежнему поведению. Для нас он кажется другим человеком. Но сам Ишигуро чувствует, что он просто ведет себя соответственно.»
«Меня раздражает, что он действует так самонадеянно.» «Конечно, так оно и есть», сказал Коннор. «Но он был бы весьма удивлен, узнав, что вы на него злитесь. Вам он кажется аморальным. Вы ему кажитесь наивным. Потому что для японца последовательное поведение невозможно. С людьми различного ранга японец становится другой личностью. Он становится другой личностью, даже когда заходит в разные комнаты собственного дома.» «Ага», сказал я. «Это прекрасно, но все-таки он – лживый сукин сын.»
Коннор взглянул на меня. «Вы произносите такие слова при матери?»
«Конечно, нет.»
«Тогда вы тоже меняетесь в соответствии с контекстом», сказал Коннор. «На самом деле мы все так делаем. Просто американцы верят, что существует некое ядро индивидуальности, которое не меняется от одного момента к другому. А японцы верят, что контекст управляет всем.» «Для меня это звучит, как оправдание лжи», сказал я.
«Он не воспринимает это, как ложь.»
«Но это и есть ложь.»
Коннор пожал плечами: «Только с твоей точки зрения, кохай. Но не с его.»
«Черт.»
«Понимаешь, это твой собственный выбор. Ты можешь воспринимать японцев и иметь дело с таковыми, как они есть, или можете злиться. Наша проблема в этой стране, что мы имеем дело с японцами не такими, какие они на самом деле.» Машина попала в глубокую выбоину и так подпрыгнула, что трубка телефона упала с рычага. Коннор подобрал ее с пола и положил обратно. Впереди я видел въезд в Банди. Я перестроился в правый ряд. «Одно мне не совсем
«Японские организации обычно очень медленно откликаются на кризис. Их принятие решений основывается на прецедентах, а когда ситуация беспрецедентна, люди не знают, как поступать. Помните факсы? Я убежден, что факсы всю ночь летали туда-сюда в токийскую штаб-квартиру Накамото и обратно. Несомненно, что компания все еще пытается решить, что же делать. Японские организации попросту не могут быстро двигаться в новой для них ситуации.»
«Но личность, действующая в одиночку, может?»
«Да. Именно так.»
Я сказал: «И поэтому вы думаете, что человек с портфелем может оказаться убийцей.»
Коннор кивнул. «Да. Либо убийцей, либо кем-то тесно связанным с убийцей. Но мы должны больше узнать в квартире мисс Остин. Мне кажется я вижу ее дом впереди справа.»
Многоквартирное здание «Империал Армс» стояло на улице, окаймленной деревьями, в километре от Вествуд Виллидж. Псевдо-тюдоровское балочное здание, нуждающееся в покраске, у всего дома изношенный вид. Однако это не было необычным для многоквартирных домов среднего класса, населенных студентами-выпускниками и молодыми семьями. На самом деле, главной характеристикой «Империал Армс» была его безликость: можно ездить мимо такого здания каждый день и не замечать его.
«Прекрасно», сказал Коннор, когда мы поднимались по ступенькам входа.
«Как раз то, что они любят.»
«Кто чего любит?»
Мы вошли в вестибюль, который подновили в самом мягком калифорнийском стиле: пастельные обои с цветочным рисунком, пухлые кушетки, дешевые керамические лампы и хромированный кофейный столик. Единственное, что отличало его от сотен других вестибюлей многоквартирный домов, был столик охранника в углу, где крупно скроенный вахтер-японец с явно враждебной миной поднял глаза от комиксов. «Что надо?»
Коннор показал свой значок и спросил, где квартира Черил Остин.
«Я предупрежу о вас», сказал вахтер и потянулся к телефону.
«Не беспокойтесь.»
«Нет. Я предупрежу. Может быть, у нее сейчас компания.» «Я уверен, что нет», сказал Коннор. «Коре-ва кейсацу-но шигто-да.» Он сказал, что мы по официальному полицейскому делу. Вахтер скованно поклонился. «Киуго шиту.» Он вручил Коннору ключ.
Мы прошли через вторую стеклянную дверь и двинулись по ковру коридора. В конце коридора стояли небольшие лакированные столики и при всей своей простоте интерьер был неожиданно элегантен.