Восходящее солнце
Шрифт:
«Но, все-таки, дети…»
«Дети не голосуют, Джон.»
«Пожалуйста, Джон, прислушайся к нам.»
«Не надо консерватизма, Джон. Конкуренция – да. Взгляд в будущее – да. Смотреть в лицо нашим проблемам – да. Новый дух – да. Но только не консерватизм. Просто посмотрите на цифры и не делайте этого.» «Пожалуйста.»
Мортон сказал: «Ребята, я над этим подумаю.»
Оба помощника, похоже, поняли, что большего они не добьются, и с треском захлопнули свои распечатки.
«Хочешь, мы пришлем Марджи, чтобы переписала?»
«Нет, я сам подумаю.»
«Может, Марджи просто начерно напишет несколько строк?»
«Нет.»
«Окей,
«Знаете», сказал Мортон, глядя им в спину, «в один прекрасный день американский политик захочет сделать то, что считает правильным он, а не то, что говорят ему опросы, и это покажется революцией.» Оба помощника разом обернулись. «Джон, не заводись, ты просто устал.»
«Очень долгий перелет, мы понимаем.»
«Джон, верь нам, у нас все цифры в руках. С девяносто пяти процентным доверительным интервалом мы предсказываем, что именно это чувствуют люди.» «Я сам чертовски хорошо знаю, что они чувствуют – они чувствуют полное расстройство. И я знаю почему. Потому что пятнадцать лет подряд у них не было никакого лидерства.»
«Джон, давай не будем снова спорить. Сейчас – двадцатый век. Лидерство – это способность говорить людям то, что они хотят услышать.» И они ушли.
К сенатору немедленно подошел Вудсон с портативным телефоном. Он что-то начал говорить, но Мортон отмахнулся: «Не сейчас, Боб.» «Сенатор, мне кажется, на этот звонок надо ответить…»
«Не сейчас.»
Вудсон удалился. Мортон взглянул на часы. «Вы – мистер Коннор и мистер Смит?»
«Да», ответил Коннор.
«Походим немного», сказал Мортон и пошел прочь от команды киношников в сторону холмов, нависших над площадкой для гольфа. Была пятница и народу играло мало. Мы остановились примерно в пятидесяти метрах от группы. «Я попросил вас прийти», сказал Мортон, «потому что узнал, что вы назначены на дело Накамото.»
Я хотел было возразить, что это не совсем так, что на дело назначен Грэм, но Коннор меня опередил: «Да, это так.» «У меня несколько вопросов по поводу дела. Мне сообщили, что оно уже завершено?»
«Похоже, что так.»
«Значит, ваше расследование закончено?»
«Практически, да», сказал Коннор. «Расследование завершено.» Мортон кивнул. «Мне сказали, что вы хорошо знакомы с японской общиной, это правда? Один из вас даже жил в Японии?»
Коннор слегка поклонился.
«Вы тот, кто сегодня играл в гольф с Ханада и Асака?», спросил Мортон.
«Вы хорошо информированы.»
«Сегодня утром я говорил с господином Ханада. В прошлом мы имели контакты по другим вопросам.» Мортон резко повернулся и сказал: «Мой вопрос таков: связано ли дело Накамото с МайкроКон?» «Что вы имеете в виду?», спросил Коннор.
«Продажа МайкроКон японцам предстала перед сенатским финансовым комитетом, где я председатель. Мы запросили рекомендаций по сути дела у комитета по науке и технологии, который фактически должен подтвердить продажу. Как вы знаете, дело это противоречиво. В прошлом я был на стороне противников продажи – по множеству причин. Вы знакомы со всем этим?» «Да», сказал Коннор.
«Я все еще сомневаюсь по этому поводу», сказал Мортон. «Передовая технология МайкроКон была развита на деньги американского налогоплательщика. Я оскорблен, что наши налогоплательщики должны платить за исследования, которые продадут японцам, а они воспользуются ими, чтобы конкурировать с нашими же собственными компаниями. У меня сильное ощущение, что мы должна защищать американские достижения в области высоких
Он сделал паузу и пристально смотрел на нас. Словно ожидал, что мы должны чего-то знать.
Коннор сказал: «Я не убежден ни в каких связях.» «Сделала ли Накамото что-нибудь нечестное или неправильное, чтобы обеспечить продажу?»
«Насколько мне известно, нет.»
«И ваше расследование формально завершено?»
«Да.»
«Я просто хочу ясности. Потому что если я откажусь противостоять этой продаже, я не хочу обнаружить, что засунул руку в коробку со змеями. Могут сказать, что прием у Накамото был попыткой преодолеть оппозицию продаже. Изменение моей позиции может поэтому вызвать беспокойство. Знаете, за подобные штуки можно вылететь из сената.»
Коннор спросил: «Вы отступили от своей оппозиции продаже?»
Через лужайку помощник прокричал: «Сенатор? Все готово, сэр.» Мортон пожал плечами: «Что ж, в этом деле я выбивался из общего ряда. С моей позицией по МайкроКон никто не соглашался. Лично мне кажется, что это очередное дело Фэрчайлд. Но если эту битву нельзя выиграть, сказал я себе, тогда не стоит и драться. Впереди еще множество других битв.» Он приосанился, разглаживая костюм.
«Сенатор? Вы готовы, сэр?» И добавил: «Они озабочены светом…»
«Они озабочены светом», повторил Мортон, качая головой.
«Мы не хотим вас задерживать», сказал Коннор. «В любом случае», сказал Мортон, «мне нужна ваша информация. Я понял так, что вы утверждаете, что прошлая ночь не имеет отношения к МайкроКон. Вовлеченные люди ничего общего с этим не имеют. Мне не хотелось бы в следующем месяце прочитать, что кто-то работал за сценой, пытаясь обеспечить или заблокировать продажу. Ничего похожего?»
«Насколько мне известно, нет», сказал Коннор. «Джентльмены, благодарю, что вы пришли», сказал Мортон. Он пожал нам руки и пошел прочь. Потом вернулся. «Я ценю ваш конфиденциальный подход к этим вопросам. Потому что, как вы понимаете, нам надо быть осторожным. Мы воюем с Японией.» Он криво улыбнулся: «Болтовня топит корабли.» «Да», сказал Коннор, «вспоминается Пирл-Харбор.» «Бог ты мой, и это тоже.» Он покачал головой и заговорщически понизил голос. «Знаете, у меня есть коллеги, которые говорят, что придется бросить еще одну бомбу. Они думают, что все идет к этому.» Он улыбнулся. «Но я так не чувствую. Обычно.»
Продолжая улыбаться, он направился к команде киношников. Пока он шел, вокруг собирались люди: сначала женщина с исправленным сценарием, потом подошел гардеробщик, потом акустик, прикрепивший микрофон и приладивший батарею к поясу, потом гримерша, и в конце концов сенатор совсем исчез из вида за толпой людей, неуклюже топчущихся на лужайке.
Я сказал: «Он мне понравился.»
Я возвращался в Голливуд. Здания тонули в смоге.
«Почему он не должен тебе нравиться?», спросил Коннор. "Он политик.