Восхождение к власти: падение «ангелов»
Шрифт:
– Немедленно отходи на оборонительную позицию!
Яго сейчас был бы рад ответить, но его прижала очередь из тяжёлого пулемёта, скосившая часть укрытия – пыль от каменных наспех собранных нагромождений осыпала его, а пули просвистели над головой. Все они на окраине города, находящегося в лапах врага, и осколки разбитых зданий стали щитом для полуроты от противника. Второй щит – искорёженный огромный десантный вертолёт, объятый языками пламени, ставший защитой от неприятеля, наступающего из выжженных полей перед городом.
– Брат! – доносится крик из рации.
Бой вокруг Яго становился все жарче. Огонь орудийных расчётов Рейха, вой двух ротных миномётов возле командира и постоянное стрекотание звонких пуль оглушает. Враг наступает с севера и юга, а небо закрыто дронами и ЗРК Директории Коммун, до которых Рейх так и не добрался.
Из тумана, навеянного бойней и разрывами десятков снарядов, со стороны поля проступили массивные фигуры, объятые в железо и несущие орудия, смахивающие на латников апокалипсиса. Пять воителей неспешно шагают по полю боя, подходя на расстояние удара, где смогут сравнять бойцов ордена с землей.
– Кто это!? – прозвучал крик одного из воинов, отстреливающегося в сторону поля. – Кто?
Яго молчит, предчувствуя ответ, который рождается в сознании. «Кем им быть, если не элитой… забойщики, сеющие смерть, выдернутые с фронта ради нас. Какая же честь!» – пронеслось в уме.
Под командованием Яго осталось сорок два бойца, отчаянно сопротивляющихся зубьям капкана, в который они попали. Отряд сомкнул плотное кольцо у разбитого вертолёта, ожидая неминуемой смерти, ведя сражение.
«За что же мы сражаемся. Этот чёртов мир не достоин тех смертей, которые были за три дня этой бойни… проклятый мир и чокнутый Рейх».
Яго подавил мятежные мысли и отдал приказ, пытаясь перекричать оглушающий кошмар войны:
– Матиас, сколько у нас лазпушек?!
– Всего одна… на три выстрела, господин капитан!
После ответа, Яго снова подключился к рации:
– Брат, нас на долго не хватит. Нас прижали поганцы. Если помощи не будет, будешь со мной на могилке общаться!
– Держите оборону! – не зная, что ещё сказать, закричал Данте. – Мы выступаем!
Пять солдат синхронно открыли огонь и их оружия, смахивающие на вытянутые трубы, разрезали пространство ослепительными копьями света, прошившими всё вокруг. Один из солдат Рейха упал на землю, и из его груди донеслось зловоние плавленой брони и резиновых проводов, а вместо сердца зияет одна большая дыра.
– Держитесь, сколько сможете, мы идём, – после этих слов связь оборвалась, когда лихая пуля угодила в рацию и разнесла её на клочья, и Яго вместе с бойцами остался один на поле боя.
«Конец!» – поразила ум Яго печальная мысль, когда он увидел, что из города напирают на его позицию бронетехника и пехота врага расступается перед ними, давая вестникам разрушения пройти сюда.
Яго осмотрелся и увидел, как рядом стоящий с ним упал на землю, погибая от ранения горла, забрызгав доспех капитана кровью. Потом умер ещё один, от такой же раны.
– Снайпер! Пригнуться! – приказал Яго.
Повисло страшное марево и раскалённый воздух будто стал густым, плотным от жара и количества снарядов и лучей, рассекающих его. Там в небесах трассёры и ракеты, яркие стрелы лазбатерей ищут жертв и сбивают всякий транспорт. Только сейчас Яго понял, что их атака на передовой штаб – самоубийство, отчаянная попытка Рейха отбросить врага.
«У нас нет ни одного долбанного шанса», – подумал Яго и приказал:
– Матиас, тащи сюда эту пушку и беи по танкам. Дайте миномётчикам координаты тех громил по фронту… пусть им подпортят жизнь.
– Да господин!
– Давайте ребята, шевелите задом, если хотите жить! Покажем этим сволочам, чего стоят сыны Рейха!
Отряд с новыми силами вступил в смертельную бойню, ответив шквалом смертельного огня по врагам.
На другой стороне Данте выступил из руин, чтобы помочь брату, но он встретился с лабиринтом городских улиц, усеянных засадными подразделениями врага и сотнями ловушек.
– Вергилий, что по нашим?
– Никого, господин. Орден Пурпурного креста и Железных ангелов наступают далеко к западу, остальные на других фронтах, господин. Мы одни.
– Проклятье! – выругался Данте, но тут же взял себя в руки. – «Ох, как бы я хотел, чтобы хоть кто-то из Крестоносцев тут был… но мертвых не вернёшь… не сходи с ума Данте, если не хочешь дочь и жену оставить одних».
Почти все Первоначальные Крестоносцы отправились навстречу Создателю, кроме двух. Деций Аристофан и Бонифаций Торн всё ещё живы, и сражаются во имя и славу Канцера на разных театрах симфонии войны. Один у Крита, а другой парит где-то над полем битвы, где сошлись три исполина, три ревнителя великих и страшных идеалов.
– Между нами три километра, господин капитан. Нам нужен транспорт, иначе мы не поспеем. Господин Данте…
Парень вспомнил, что рота «Тени», рассыпана по всей линии фронта, направленная для атаки на передовой штаб, но его сердце укололо сожаление, что именно он и его брат оказались разделёнными и что один не может добраться до другого.
– Выдвигаемся.
Отряд последовал за капитаном и через пару минут они вышли в более-менее ухоженную часть города с охранявшуюся, несмотря на битвы. На воинов смотрят пустые окна двухэтажных зданий и в спешке покинутые позиции, состоявшие из кустов колючей проволоки и нагромождений мешков с песком. С печалью Данте смотрит на эти укрепления, которые были возведены Рейхом, когда этот город был в их руках, но теперь это вражья земля.
– «Арбелас», – донеся хриплый голос из рации Данте. – «Арбелас», приём.
Данте, остановившись на узком перекрёстке присел. Отряд образовал кольцо вокруг капитана, ища в прицелах автоматов врага, выискивая его в окнах и у зданий, ожидая нападения.
– Да! Кто говорит? – спросил парень.
Из рации донёсся ответ на слегка корявом новоримперском языке:
– Первое разведывательное тактическое отделение третьего гвардейского полка его императорского величества «Орёл». Говорит капитан Комаров.