Восхождение на башню
Шрифт:
Вика вздохнула: «никакой пользы. А ведь она почти на двадцать уровней старше меня…»
— Сириус, заткни её. Любым способом, — приказала блондинка, подкрепив слова телепатической командой.
Пёс повернул голову к демонице, безмятежность на морде и в ауре фамильяра сменились яростью: кто-то посмел злить хозяйку. Челюсти Сириуса разомкнулись, обнажая множественные ряды жутких клыков, и… клацнули, вцепившись в меч. Здоровяк в серебристых доспехах каким-то образом в мгновение оказался рядом и подставил оружие, защитив демоницу от зубов пса. Сириус зарычал, Виктория принялась открывать пространственные разломы, и тут загадочный воин гаркнул:
— Тишина!
Этот голос был явно нечеловеческим. Он принадлежал скорее машине, имитирующей человека. Вика не почувствовала никакой маны, но почему-то от сказанного им слова, все и правда затихли. Сириус разжал челюсти и плюхнулся обратно на пол, смотря на махину в доспехах самым умиротворённым взглядом, который Виктория только видела. Сама блондинка как-то потеряла желание драться, и прервала призыв щупалец, закрыв только что созданные трещины. Даже Эльринера перестала кричать и всхлипывать, и молча уставилась на своего неожиданного спасителя.
— Недостойное поведение! Вы обе! — безапелляционно заявил механический голос из-под серебристого шлема.
Блондинка хотела возразить, но не смогла. Похоже, воля здоровяка всё ещё заставляла девушку соблюдать тишину. Голова воителя повернулась к Виктории, и блондинка готова была поклясться, что взгляд загадочного рыцаря скользит по её артефактам: посоху, кольцу и монетке.
— Разве так положено вести себя чемпиону Рал-Нэш-Уторы? Разве хоть один аспект нашей богини поощряет издевательства над слабыми? Гордыня — нет! Гнев— нет! Правосудие — нет! Похоть — нет! Жадность — нет! Голод — нет! Лень — нет! Скверна — не словами, а магией! Я не вижу магии в твоей болтовней! Ложь — только если это служит цели! Но твои издёвки не служат ничему! Ты даже собственную гордыню не тешишь, хотя и это было бы недостойно! Отвратительно! Победитель, праздно глумящийся над проигравшим… Мерзость!
Виктория почувствовала, что снова может говорить. «Как будто этот хрен даёт мне возможность оправдаться… Да почему «как будто» — так оно и есть,» — подумала девушка.
— Победитель имеет право делать всё, что ему заблагорассудится, — сказала Вика.
— Неверно! — рявкнул рыцарь, и плашмя треснул блондинку мечом по голове.
От удара у Вики в глазах потемнело и она чуть не рухнула на пол. Дав девушке пару секунд отдышаться, здоровяк продолжил:
— Победитель обязан быть горд и грациозен! Своим недостойным поведением ты позоришь себя, своих богов, своих господ, своих товарищей, своих рабов и даже своих врагов, нынешних и побеждённых, ведь позорно как проиграть лишённому всякой чести, так и соперничать с ним! Ты не одна, даже когда рядом никого нет, даже когда не смотрят боги! Твоя репутация принадлежит не тебе одной! Ты олицетворяешь все те связи, которые создала за свою жизнь! И сейчас ты позоришь каждую из них! Даже в твоём псе больше достоинства и грации, чем в том, как ты ведёшь себя, победив! — рыцарь сделал небольшую паузу, повернулся к демонице и сказал, — А что касается тебя… — Эльриноре на голову опустился такой же удар, какой недавно достался Вике, — Недостойно! Это касается и тебя! Проиграв, не закатывай истерику! Не маши кулаками после драки! Зачем ты пытаешься сопротивляться?! Смиренно прими свою судьбу и отдай всю себя на волю победителя! Только таким достойным поведением ты можешь искупить свой грех слабости! А ты что делаешь? Лишь грешишь ещё больше! Отвратительно!
«Сначала я думала, что этот чудила бы понравился Кену с его загонами про честь и путь воина, но нет, я ошиблась. Этот рыцарь ещё более отмороженный. Он вообще на всю голову отбитый. И какому аспекту он себя посвятил, интересно? Гордыне или Правосудию?» — подумала Вика.
— А если ты проиграешь кому-то недостойному, то что сделаешь? Примешь позор? Свыкнешься с отвратительными идеями, чтобы искупить свой грех слабости, или опозоришься, продолжив бороться после поражения? Любой вариант противоречит твоим же принципам. Эта философия не выдерживает никакой критики, — сказала Виктория.
— Невозможно! Без грации и чести невозможно достигнуть силы, необходимой для победы надо мной! — ответил механический голос из-под шлема.
«Понятно… Так вот на какой догме зиждется его вера,» — подумала блондинка. И вместе с этим Вика поняла ещё кое-что — она ненавидит рыцаря в серебристых доспехах всей душой, гораздо сильнее чем когда-то ненавидела Казара или Арису. Блондинка взглянула на здоровяка истинным зрением, и чуть не потеряла сознание от резкой головной боли. Попытка прощупать его силу оставила у Виктории такое чувство, словно она окунулась в раскалённую лаву. «Он сильный. Чудовищно сильный. Настолько, что я себе даже представить не могу. Неудивительно, что моя интуиция и чувство угрозы ни о чём не предупреждают — они просто слепнут от одной тени этого чудовища. И это он ещё сдерживает свою ауру… Чёрт, да я сдохну мгновенно если он просто перестанет её сдерживать. Как и все в этой комнате… И всё же… Я не отступлю,» — решилась девушка. Её ненависть к рыцарю только крепла. Очень легко прикрываться честью, достоинством и вообще любой болтовнё, когда ты невообразимо сильнее всех вокруг. И это лицемерие бесило блондинку больше всего.
— Скажи мне, как тебя зовут.
— Зачем тебе моё имя? — Вика готова была поклясться, что в неестественном механическом голосе слышны нотки удивления.
— Потому что ты меня бесишь. Ты и твоя лживая лицемерная философия, если так вообще можно назвать эту жалкую попытку прикрыть пафосными словами веру в глобальную справедливость и сделать из банального «права сильного» нечто возвышенное и благородное. Думаешь, только достойный может стать сильнее тебя? Интересно, это потому, что тебе повезло встречать лишь «достойных» среди тех, кто оказался сильнее? А может ты вообще никогда не видел тех, кто был сильнее? Или потому, что при встрече с более сильным, но «недостойным», твоя философия, как податливое очко шлюхи растянется, вбирая в себя новые определения «чести» и «грации»? Ведь в конце концов, всё упирается в силу. Я хочу разломать твои доспехи на куски и посмотреть, что находится под ними. А потом разорвать это, осквернить твоё тело, разум и душу, смешать тебя с дерьмом вместе со всеми твоими убеждениями и оставить подыхать где-то в выгребной яме. Мне очень интересно посмотреть на то, как твоя философия адаптируется к такому. Найдёшь ли ты в моих действиях какое-то новое понимание «достоинства»? Или просто будешь молить о пощаде, забыв про свой бред? И мне просто необходимо знать имя существа, пробуждающего во мне такие чувства.
«Фух… Выговорилась. Даже как-то полегче стало» — подумала Виктория. Секунд десять после тирады блондинки рыцарь молчал. А затем ответил:
— Это не та позиция, с которой ты можешь доказать неправоту моего мировоззрения. Если ты превзойдёшь меня из чистого желания отстоять свои убеждения, это само по себе сделает тебя великолепным образцом для подражания в моих глазах, и достойнейшим чемпионом Рал-Нэш-Уторы. Более того, такое сочетание гнева, гордыни и жажды осквернения… Это уже достойно уважения! В тебе нет страха, и твоя ярость исходит не от того, что я вмешался в твой позорный и неуклюжий триумф. Я меняю своё мнение! Ты более чем достойна даров Рал-Нэш-Уторы, которые носишь с собой, чемпион аспекта похоти.
— А я не меняю своё, — покачала головой Виктория, — Мне плевать, что ты скажешь. Я собираюсь растоптать тебя, и твой наилучший шанс избежать этой участи — сейчас же прикончить меня, отправить на первый этаж, и надеяться, что мы больше никогда не пересечёмся. Я слабее тебя сейчас, но я расту гораздо быстрее, чем ты можешь себе представить.
Из-под серебристого шлема раздался механический хохот.
— Как я и ожидал! Ты не разочаровала меня! И поэтому я, Огюнар Инвикто, посвятивший свою жизнь службе совершенной ледяной королеве, аспекту гордыни Рал-Нэш-Уторы, с огромным счастьем принимаю твой вызов! И даже само место нашей встречи идеально! Здесь, на седьмом этаже, есть великая арена, достойная нашей битвы! Я не стану подниматься выше, и буду ждать тебя там, в обители грандмастеров. Когда будешь готова, приходи и сразись со мной. У меня лишь три условия. Первое: мы будем драться равными командами. Наша битва не обязана быть дуэлью, но, если ты решишь привести с собой друзей, я оставляю за собой право сделать то же самое. Второе: никаких хитрых и заковыристых правил. Лишь кристально чистое насилие, до тех пор, пока одна из сторон способна продолжать бой. Если сможешь победить меня, клянусь, — рыцарь поднял руку, и на латной перчатке вспыхнул знакомый Виктории водоворот божественной маны, — отречься от всех своих убеждений и посвятить остаток жизни исполнению твоей воли, какую бы мерзость ты не выдумала мне в наказание. Но если ты проиграешь, я выдерну из тебя душу и лишу того, чем ты, похоже, больше всего дорожишь — силы. Это касается и тех, на кого ты полагаешься. Если захочешь привести на битву команду, в случае твоего поражения я уничтожу их. Навсегда. Это касается и той души, с которой ты делишь своё тело. А ещё я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь драться и самостоятельно отстаивать свои интересы или убеждения в бою. Затем я верну твою душу на место и оставлю тебя жить так. Конечно, я не заберу дары твоей души — переход-за-грань и метку похоти, такое мне не по силам. Но захочешь ли ты обладать этими дарами без возможности давать отпор тем, кто захочет ими воспользоваться исключительно в своих целях?
Рыцарь сделал небольшую паузу, и у Виктории по спине пробежали мурашки. Он не шутил. Каждое его слово было правдой. Это подтверждали истинное зрение и формировавшаяся с участием огромного количества маны Нэш магическая клятва. Дав Вике прочувствовать момент, Огюнар заговорил вновь:
— Я ставлю свою философию против твоей силы. Я не буду вмешиваться в твои дела, не буду торопить тебя — готовься и расти столько, сколько тебе нужно. Но моё последнее условие — не покидай седьмой этаж до нашего боя. Не умирай, и не переходи на восьмой этаж. Иначе я найду тебя, и подвергну гораздо более жестокой и мучительной участи.