Восхождение Примарха 2

Дубов Дмитрий

— Дожили, — пробурчал старик. — Детей на завод работать шлют.

Но руку пожал. И как-то даже приосанился.

А я подумал, что он сильно мне кого-то напоминает.

«Но-но, — буркнул Архос. — Я значительно моложе».

— А мне, когда сказали, что власть переменилась, подумалось, брешут, — признался он примирительным тоном. — Проходите, могу чаю сделать.

— Было бы здорово, — ответил я. — А скажите, как вас зовут, и кем вы тут работаете?

— Михалычем меня кличут, — усмехнулся старик. — А работаю

я здесь уборщиком, сторожем и так ещё по мелочи.

— Очень приятно, — сказал я, скрывая разочарование.

Я-то надеялся отыскать тут какого-то доброго волшебника из области производственной магии. Потому что выглядело всё это на контрасте просто нереально.

— А вы к нам надолго или с инспекцией? — расспрашивал меня Михалыч, пока вёл через весь цех к железной лесенке на второй этаж, где находилось что-то типа комнаты отдыха.

— Пока не наведу тут порядок, это точно, — ответил я. — А то сами знаете, во что завод превратился.

— Уж знаю, как не знать, — грустно ответил старичок. — Я ж тут сорок лет от звонка до звонка, по двенадцать часов в день начальником цеха отработал. Потом меня, конечно, заменили, но уйти не смог. Не могу я дома, прям помираю там. А тут — жизнь, смысл, общение.

Ах, вот оно что! Тогда многое становится на свои места.

— Вы, это, ваша благородь, если хотите завод-то восстанавливать, прямо сейчас посылайте своих людей на ближайшие базы металлолома. Может быть, хоть какие-то станки удастся вернуть, — Михалыч смотрел на меня печальным взглядом, не ожидая, видимо, решительных действий.

— Ром, — попросил я водителя, у которого уже успел узнать имя, — набери, пожалуйста, Стасу, попроси, чтобы послал людей.

Водитель кивнул и отошёл на два шага, чтобы поговорить по телефону. А я взглянул на старика. Тот преобразился. Он, кажется, почувствовал, что я действительно готов тут всё изменить.

— Михалыч, а как получилось, что Кабан с бандой этот цех не разворовал, как остальные? — спросил я, присаживаясь и беря в руки предложенную мне металлическую кружку с крепким и сладким чаем.

— Да, — старик махнул рукой. — Мамка его померла родами, так мы с жинкой выхаживали. А как пять ему стукнуло, родственники какие-то мутные объявились, забрали и вырастили вот это вот, — в его глазах задрожали слёзы, но на щёки не пролились. — Но он, когда пришёл, говорит, помню я тебя и жинку твою. И только доброе. Поэтому, не боись, не трону. А я сказал, меня хоть у входа закопать можешь, а цех не трогай, это душа моя.

У меня так живо представилось всё, что он описал скупыми фразами, что у самого в горле комок встал. Вот только я не смог представить Кабана маленьким. Так он и предстал в моём воображении: татуированный, накачанный, с бородой, но размером с младенца.

Теперь пришлось давить улыбку.

— Тогда понятно, — проговорил я. — По крайней мере, по этому месту понятно, как завод вообще

выглядеть должен и к чему, так сказать, стремиться его поднимать.

— Э-э, ваша благородь, — старик помотал головой. — Для того, чтобы завод поднять, одной воли и денег мало. Люди нужны. А они сюда на пушечный выстрел не подойдут.

— Кто-то же тут работал? — уточнил я. — Вот с них реформы и начнём.

— Две трети с Кабаном ушли, — сказал Михалыч. — А остальные просто идти не могут, понимаешь? Так что, если ты с собой не привёз пятьсот-шестьсот человек, то ничего у тебя не выйдет. Многие станки, конечно, работают сами, но технологический процесс всё равно требует людей. И много.

— Полагаете, те специалисты, что работали тут раньше, не вернутся? — спросил я, затем встал и принялся расхаживать по комнате.

Деревянные половицы уютно скрипели в такт моим ногам. У дальней стены я приметил аккуратно застеленную лежанку. На стенках висели дешёвые репродукции красивых картин. Одним словом, человек создавал уют, как только мог.

— На те копейки, что вы предлагаете? Простите, но нет. Никто с руками и ногами за такую зарплату даже с кровати не встанет, — Михалыч следил за моими передвижениями одними глазами.

А я чуть не стукнул себя по лбу.

— Надо же с этого было начать, — спохватился я. — У меня с собой программа. Сейчас покажу, — я полез в папку, достал приказ и программу улучшения лояльности рабочих. — Смотрите, зарплату я сразу поднимаю, причём до конкурентного уровня. У специалистов она будет в полтора раза больше от средней, у простых рабочих в один и два раза. Рабочий день сократим до восьми часов, но введём три производственные смены, чтобы задействовать оборудование как можно более эффективно.

Седые брови старика приподнялись.

— А вот это уже интересно, — проговорил он. — На такие условия, полагаю, некоторые согласятся.

— Это только начало, — горячо заверил я. — У меня тут тридцать девять пунктов, и это только первый этап.

— Отпуска будут за ваш счёт? — ухмыльнулся старик.

— А как же? Более того, чем больше стаж работника, тем длиннее ему будет полагаться отпуск. Если хотите, почитайте, вот, — я подсунул Михалычу программу, а сам продолжил мерить комнату шагами.

Старик достал из нагрудного кармана очки, аккуратно разложил дужки, надел прибор и принялся изучать мою программу. По ходу чтения он хмыкал, эгекал и иначе выражал свои эмоции.

— Что ж, — проговорил он, убирая обратно в карман очки и возвращая мне бумаги. — Если сдержишь слово и всё будет, как ты говоришь, то людей отсюда палками придётся выгонять.

— Зачем же палками? — усмехнулся я. — Хорошим специалистам мы всегда рады.

— Так то хорошим. А на такие условия, знаешь, сколько халявщиков сбежится? Лисой тебе петь будут, что они — самые лучшие, а на деле — тьфу!