Восхождение Примарха 4
Шрифт:
И всё.
Кажется, он даже успел постучаться и открыть дверь в кабинет Виталия Кирилловича, а, может быть, даже увидеть самого Разумовского… Но после этого момента его память не сохранила совсем ничего.
Когда Скуратов только пришёл в себя, его расспрашивали о каком-то взрыве, и какие отношения его связывали с покойным Виталием Кирилловичем… Стоп! Покойным. Это означает, что Разумовский погиб, а Сергей потерял сознание. Возможно, от взрыва? Тогда вроде всё вставало на свои места.
Поняв, что Сергей совершенно
И ещё одним разочарованием было, что зима никак не хотела уступать место весне, и, несмотря на конец марта, а, может быть, даже начало апреля, на улице за окном лежал внушительный слой снега.
— Сергей Юрьевич, — позвала его молоденькая медсестра, и он обернулся, прервав на некоторое время созерцание безбрежной серости за окном. — К вам посетитель.
— Мама? — неуверенно спросил Сергей и попытался улыбнуться сухими потрескавшимися губами.
— Нет, сотрудник службы безопасности, — пожала плечами девушка с шикарными светлыми волосами и отменной фигурой, которую сложно было спрятать даже под форменным медицинским халатиком. — Говорит, что работал с вашим отцом, пришёл проведать.
— Пусть войдёт, — кивнул Скуратов и приподнялся на подушках.
Во всём теле ещё чувствовалась слабость, а вот каких-то внешних повреждений на теле Сергей не ощущал. Возможно, его контузило ударной волной, или взрыв был не совсем обычный.
В палату зашёл мужчина лет сорока — сорока пяти с густой шапкой каштановых волос. По выправке сразу становилось ясно, что перед Скуратовым военный или сотрудник спецслужб. Раз речь шла про отца, значит, второе.
— Здравствуйте, — поздоровался Сергей, протягивая вошедшему слегка подрагивающую руку. — С кем имею честь?
— Зовите меня Германом. Рад приветствовать, — отрекомендовался вошедший, пожав руку лежащему мужчине. — Прибыл по поручению службы безопасности в честь памяти вашего отца.
— Очень приятно, — сказал Сергей, не совсем понимая цель визита бравого службиста.
— Понимаю, что вы сейчас не в самой лучшей форме, — оттарабанил Герман, пытаясь придать своему голосу некие сочувственные нотки, что, впрочем, ему удавалось из рук вон плохо. — Но я должен донести до вас информацию от имени всего нашего командования, — он склонился над Сергеем и положил ладонь ему на плечо. — Держитесь.
— Простите? — Сергею перестало нравится посещение бравого вояки, он уже даже успел пожалеть, что разрешил пустить его в палату.
— Дело в том, что я вынужден сообщить вам, что ваш отец, к сожалению, скончался, — Герман прижал правую руку к груди и склонил голову.
— Он ещё до моего рождения скончался, — вконец обалдев, ответил Скуратов.
— Я говорю о вашем настоящем отце, — проговорил посетитель. — О Виталии Кирилловиче Разумовском, который ценой своей жизни героически защитил нашего отца-императора.
— Что?! — Скуратов даже сел на кровати, несмотря на слабость, но Герман, надавив ладонью ему на грудь, уложил больного обратно. — В смысле, Разумовский — мой отец?
— Да, он — ваш отец, — отрапортовал службист. — Он не хотел афишировать, что является вашим батюшкой, чтобы не провоцировать скандал в обществе, но всячески продвигал вас всю вашу жизнь. Этот факт можно не афишировать, так как он умрёт в стенах собственной безопасности, но вы это знать должны. Также вы должны знать и о завещании Разумовского, который всё своё имущество оставил вам. Вам плохо? Разрешите, я измерю ваш пульс?
Скуратов не мог сказать, что ему плохо. Или хорошо. Вся его жизнь оказалась одной громадной чудовищной ложью. И теперь с ней как-то надо было существовать дальше.
Герман тем временем прощупал пульс Сергея, а затем почти на минуту приложил ладонь ко лбу, словно измеряя температуру.
— Да всё нормально, — сказал Скуратов, чувствуя, как теряет силы. — Я просто был не готов к такому повороту.
— Я вас понимаю, но должен был донести информацию. И ещё, — Герман, наконец, отошёл от кровати на пару метров и теперь разглядывал больного с почтительного расстояния, не пытаясь уже к нему прикоснуться. — Командование просило передать, что место начальника московского отделения собственной безопасности — ваше. Как только выздоровеете, сразу же ждём вас на новое место службы. Рад был повидаться.
— Я тоже рад. Наверное, — прошептал Скуратов и откинулся на подушки.
Если бы медсестра зашла сразу после выхода из палаты Германа, она заметила бы, что больному стало хуже и он сильно побледнел.
Выйдя из лазарета, Гнедой активировал вокруг себя поле непроницаемости. Новейшая разработка компании Стивена. В течение короткого промежутка времени Гнедого не смогут прослушать даже менталисты и телепаты.
— Певер, приём, Гнедой на связи, — отрапортовал он в трубку специального прямого телефона, по функционалу больше похожего на рацию.
— Слушаю, — ворчливо откликнулся начальник. — Надеюсь, на этот раз у тебя добрые новости?
— Так точно, — ответил Гнедой. — Объект обработан. Четыре экспериментальных магических паразита подсажены и начали трансляцию.
— То есть могу доложить директору, что всё ок? — на всякий случай уточнил Певер.
— Совершенно верно. Задание выполнено в полном объёме, — Гнедой почти всех бесил своей манерой говорить, но в данный момент Певер оценил чёткость мыслей подчинённого.
— Отлично, — ответил заместитель директора. — Будь на связи. По результатам сообщу тебе, что делать дальше.