Восхождение Примарха
Шрифт:
С отвисшей челюстью, совершенно не понимая, что происходит, я перевёл взгляд на друга. Тот лежал на земле и с каждым мгновением всё глубже и глубже погружался в неё, словно его затягивали зыбучие пески.
Тут у меня уже и глаза на лоб полезли. Я даже несколько раз открыл и закрыл их, чтобы удостовериться, что мне не чудится происходящее. Как я понял, Ван Ли и Карина понимали ещё меньше меня. Хотя именно учитель из Поднебесной очнулся первым.
— Давай за девушкой, а я тут попробую.
Я побежал к потоку и едва успел прыгнуть в его ледяные объятия, как заметил голову
— Получилось! — прокричала она.
Я увидел водяную арку, выстроившуюся от одного берега до другого. Зрелище, конечно, потрясающее. Вот только голова Громовой с бульканьем снова скрылась под водой. Я нырнул, нашарил рукой волосы и, молясь, чтобы это не были водоросли, потянул их на себя.
Вытягивать содрогающуюся от приступов кашля девушку, отплёвывающуюся водой, которой успела наглотаться, то ещё удовольствие. Но я справился. Примерно также обстояли дела и у Ван Ли с Кариной. Едва они принялись откапывать Чернышёва, как земля расступилась, являя им его. Однако почти тут же комья земли сорвались с боков и присыпали его снова. Земля забилась другу в рот и в нос.
И Катерина, и Олег дрожали, но были довольные, как никогда.
— Так, живо домой, — скомандовал я. — Мыться, сушиться, переодеваться.
— Вы слишком прямо поняли мои слова, — сказал Ван Ли, когда все мы собрались в зале у камина на гостевом этаже нашей башни. — Но, да, именно это я имел ввиду.
Громова сидела ближе всех к камину. Несмотря на горячий душ и сухие вещи сестры, которые подошли ей идеально, она всё ещё дрожала от холода. Я дал ей тёплый плед, и, лишь укутавшись в него, она стала согреваться.
— И что это было? — спросил я сокурсников. — Практическое пособие для канала «Как самоубиться у друга дома»? Или перформанс «Отморожу уши маменьке назло»?
Я не злился, просто вся ситуация, в целом, казалась мне неправдоподобной и гротескной.
— Вас же чуть собственные стихии не доконали! Как такое возможно?
— Представляешь, — чуть покраснев, сказала на это Катерина, — я не умею плавать.
— Как это? — удивился я. — Маг воды в прошлом какого-то немалого уровня и не умеет плавать?
— Увы, — она развела руками, но тут же снова укуталась в плед, который начал спадать от её движения. — Раньше мне было ни к чему. Ну, скажи, зачем мне плавать, если я спокойно могу ходить по воде? Или взять, развести в стороны водные массы и пройти по сухому дну?
— И то правда, — согласился я. — Но могли хотя бы предупредить?
— Прости, — сказала Громова и уставилась на огонь в камине.
— А ты чего? — спросил я друга, который усердно прятал от меня глаза.
— Извини, — сказал он. — Но я должен был попробовать эту штуку с переживаниями.
— И какие же у тебя переживания от родной стихии? — я скорчил карикатурно-удивлённую физиономию. — Ты-то всегда был нулевиком, всё должно быть привычно.
— Вот именно, — Олег упёрся глазами в пол, рассматривая мыски гостевых туфлей, а мне стало не по себе от этого, словно я почувствовал, как ему неудобно от произошедшего. — Понимаешь, трудно быть единственным недосилком в семье. В детстве братья часто бросали меня в яму и закапывали. Они кричали, что, если я — маг, то должен откопаться сам, ведь это моя родная стихия. А меня хватало лишь на то, чтобы обеспечить себе дыхание, не более того. Потом приходили мама или папа и откапывали меня. До сих пор помню это чувство беспомощности, одиночества и предательства близких.
— Ладно, всё в порядке, — сказал я, хлопая его по плечу. — Только ты в следующий раз предупреждай, когда подобное задумаешь. Я лопату приготовлю!
— Замётано, — ответил Олег и широко улыбнулся.
К обеду, когда друзья разъехались по домам, а Карина получила от меня исчерпывающую информацию о моей поездке, мне позвонил отец и позвал в свой рабочий кабинет.
Поднявшись туда, я с некоторым удивлением обнаружил своего старшего брата Николая. Мы поздоровались, и я почувствовал, что он больше не относится ко мне с неприязнью. Судя по всему, наш последний разговор сильно повлиял на него.
— Сыновья, — официально начал Александр Игоревич. — Этот разговор назревал уже давно, так что более тянуть не вижу смысла. Дело в том, что в последнее время мы столкнулись с беспрецедентным давлением на наш род.
Он встал, прошёлся взад-вперёд по кабинету. А я в этот момент осознал, что мой статус тут изменился раз и навсегда. Меня вызвали не для того, чтобы отчитать за очередной проступок. Меня вызвали на семейный совет.
— Я сейчас постараюсь упомянуть всё, а вы меня дополните, если что. Покушение на Никиту, разбившийся самолёт, на котором должен был лететь Слава, мой старший брат. Затем остановка ветряков на три часа. Причём, мы впоследствии выяснили, что была диверсия. Неизвестно, как её провернули, но очевидно, что это целенаправленное вредительство. Потом нападение на курс Никиты, который устроил вечеринку…
— Полагаю, этот случай можно вычеркнуть из общего списка, отец, — вмешался я, видя некоторую неуверенность родителя.
— Полагаешь? — уточнил он.
— Уверен. Это решили первокурсники проучить нулевиков. Всё не могут смириться, что и таких недомагов, как мы, взяли в академию.
— Ясно, тогда вычёркиваем, — согласился отец. — И тогда у нас остаётся покушение на главу рода Державиных. Хотя утверждать, что кто-то направил целый тайфун на империю только для того, чтобы убрать одного-единственного человека, я не берусь. Тут должно быть ещё какое-то объяснение. Всё упомянул?
— Нет, — у меня перед глазами стоял человеческий факел в зале императорского дворца. — Была ещё охота за приглашёнными на императорский бал. Из тридцати с лишним доехали лишь два десятка. На нас с другом вывеска упала. Чуть-чуть промахнулась, а то придавила бы.
— Угу, — хмыкнул отец. — Значит, охота ведётся не только за нами. У кого какие будут предположения по происходящему?
— Я бы не стал все случаи складывать в одну корзину, — подал голос Николай. — Тот же тайфун — это международное действие. Тут ниточки могут привести куда угодно. Шутка ли, чуть ли не четвёртую часть Японии выкосили. Представляете, если вскроется, что ураган рукотворный? Это же международный трибунал!