Восхождение самозваного принца
Шрифт:
— Что тебе надо? — уже сердито выкрикнул он.
Эйдриан, подняв руки, остановился.
— Эйдриан, — произнес он. — Ни тул… Меня звать Эйдриан.
Он чуть не назвал свою фамилию, но вовремя прикусил язык. Если его отец действительно был таким известным, как утверждали эльфы, фамилия Виндон о много сказала бы этим людям. Сам толком не зная почему, Эйдриан не торопился раскрывать, кто он.
Прошло несколько тягостных минут. Потом Элин вышла из-за спины сына и сказала:
— Нет, он не разбойник, явно не разбойник. Кто ж ты такой, парень, и из каких краев тебя сюда занесло? Может, твоя семья перебирается к
Большинство слов Эйдриан не понял, зато четко уловил дружелюбие в голосе женщины.
— Меня зовут Эйдриан, — снова, теперь уже увереннее, произнес он.
— А сам ты откуда будешь? — спросила женщина.
Эйдриан кивнул в сторону холма, потом вновь повернулся лицом к Элин.
— С запада? — недоверчиво спросила она. — Да там и жилья-то почти нет. Была там пара-другая охотничьих деревенек, только не думаю, что там еще живут.
— Говорю тебе, он разбойник, — шепнул матери Казик.
Эйдриан расслышал его слова, и хотя он не знал значения слова разбойник, но догадался, что так, вероятно, называют плохого человека.
— Ну, тогда он — совсем никудышный разбойник, — коротко рассмеявшись, ответила Элин.
Женщина повернулась к Эйдриану и махнула рукой, зовя его подойти.
— Иди сюда, парень, — сказала она.
Эйдриан перебрался через речушку. Казик смотрел на него исподлобья, во взгляде читался молчаливый вызов. Эйдриан мог бы ответить на него, и не только взглядом. Но юноше так хотелось очутиться среди людей, что он благоразумно удержался. Вступи он с Казиком в поединок глазами, дело могло бы кончиться другим поединком, причем с весьма печальными для сына Элин последствиями. Тогда нечего было бы и думать обрести пристанище в этой деревне.
— Где твои родные? — осторожно спросила Элин, беря Эйдриана за руку.
— Умерли, — коротко ответил он. — Никого нет.
— А где же ты жил до сих пор? — продолжала расспросы женщина.
Эйдриан махнул рукой в сторону леса.
— Там.
— Не больно-то он разговорчив, а, мама? — заметил Казик.
— Видно, он просто не понимает нашего говора, — ответила Элин, вновь поворачиваясь к Эйдриану. — Ладно, парень, что бы там у тебя ни стряслось, идем с нами. Вид у тебя усталый. Накормлю тебя и хоть выспишься как следует!
Она подтолкнула Эйдриана, показав ведущую к деревне тропку, а сама задержалась, поджидая сына.
— Говорю тебе, он разбойник, — не унимался Казик.
— Если и так, пусть уж лучше будет у нас под присмотром, — отозвалась Элин.
Эйдриан слышал каждое слово и сумел понять общий смысл сказанного. Он снова улыбнулся. Кажется, он нашел свой дом.
Остальные жители деревни встретили его по-разному: кто настороженно, а кто и с участием. Только старая Данья неодобрительно смерила юношу взглядом и потребовала, чтобы этого странного чужака прогнали подальше от Фестертула. И все же неожиданное и необъяснимое появление Эйдриана взбудоражило жителей. Где-то ближе к вечеру вокруг него собрались те, кто, надо думать, управлял жизнью деревни — несколько сильных и рослых мужчин и женщин. Весь остаток дня и добрую половину вечера они с пристрастием расспрашивали его. Если Эйдриан не понимал какого-то вопроса, они задавали его по-иному, добиваясь ответа. Больше всего их занимало, откуда он явился. Эйдриан по привычке ответил толвен, что на языке эльфов означало запад. Люди начали удивленно переглядываться.
— А-а, Толвен, —
Теперь уже Эйдриан удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал.
Потом собравшиеся заговорили между собой. Юноша облегченно привалился к спинке стула, отключив внимание от их разговора. Он решил: перво-наперво нужно научиться местному наречию. Эйдриан уже знал, как это можно сделать.
Его поместили в комнатенке на втором этаже общего дома — единственного во всей деревне имевшего два этажа. В этом же доме помещался трактир. Когда трактирщик, которого звали Румпар, отправился за припасами, Эйдриан пошел вместе с ним и обнаружил, что в доме есть небольшой холодный погреб.
Незадолго до рассвета Эйдриан осторожно поднял люк погреба и спустился в его замшелое, пропахшее плесенью пространство. Достав из своего мешочка алмаз, он заставил камень неярко светиться, а сам приладил на стенку свое заветное зеркало. Потом юноша погасил магическое свечение и стал ждать, пока глаза привыкнут к окружающему сумраку.
Призрак уже ждал его и, как показалось Эйдриану, сразу же понял, чем ему помочь. Вскоре после восхода солнца юноша покинул погреб. Его способности понимать человеческую речь и говор жителей Фестертула намного возросли.
Весь следующий день Эйдриан снова провел с местными предводителями. Его вновь расспрашивали о загадочном селении Толвен и о том, что произошло с его семьей.
Эйдриан отвечал односложно и весьма туманно. Через какое-то время, когда расспросы утомили его и он начал побаиваться, что может допустить ошибку, ему пришла в голову спасительная мысль. Сунув руку в карман, Эйдриан нащупал прохладный гладкий гематит, камень души. Он вошел в камень и с его помощью проник в мысли одной из женщин, которая часто охотилась далеко от Фестертула. Эйдриан внимательно вслушивался в ее мысли. Женщина поверила, что он явился сюда из селения Толвен. Разумеется, она даже не подозревала, что так на языке эльфов называется запад. Более того, у нее сложилось мысленное представление об этом селении, чем Эйдриан и воспользовался. Теперь ему не составляло труда отвечать на вопросы. Ему было приятно видеть, как женщина кивает головой, когда он называл знакомые ей подробности.
Эйдриан проверил, что каждый из собравшихся думает о нем, и понял, что подозрений на его счет они больше не питают. Он прошел все их испытания и теперь стал полноправным жителем деревни. Ему разрешили поселиться в доме Элин, которая была вдовой и жила там вдвоем с сыном. Как узнал Эйдриан, остальные ее дети тоже умерли. Казику велели рассказать новичку о том, что он должен будет делать — по большей части речь шла о нехитрых занятиях вроде стирки белья и разноски дров по домам. Сын Элин обрадовался: с появлением Эйдриана, к которому теперь переходили его прежние обязанности, он мог рассчитывать на более ответственные поручения. Возможно, его отправят пасти скот и следить, чтобы на пастбище не пробрались волки.
Эйдриан охотно принялся за работу, полный решимости пока обосноваться в этой деревне и как можно быстрее расширить свои знания о мире людей. Каждый вечер и каждое утро он уединялся с Оракулом. Призрак в зеркале уже поджидал его, чтобы продолжить обучение. Спустя пару недель Эйдриан уже неплохо говорил на здешнем наречии. Попутно он научился с помощью камня души быстро читать мысли своих собеседников, чтобы лучше понимать слова.
Еще через две недели юноша начал скучать и понемногу тяготиться однообразием своей новой жизни.