Восхождение самозваного принца
Шрифт:
— Разумеется, — ответил аббат. — Не одну сотню лет настоятели Сент-Хонса снабжают такими травами придворных дам.
— И королев тоже? — осведомилась Джилсепони. — Особенно без их позволения!
Аббат Огвэн замотал головой и опять начал заикаться.
— Н-никогда еще к-королева не забирала в свои руки власть над Сент-Хонсом, становясь его начальствующей сестрой… — пробормотал он.
— Да, я королева и потому неподвластна вам, аббат Огвэн, — спокойным тоном, в котором, однако, явственно слышалась угроза, произнесла
— Я хочу знать, кто из придворных дам получает от вас такую, с позволения сказать, приправу к пище, — продолжала она. — Назовите мне всех по именам.
— Травы заранее отмерялись на порции, которые затем передавали посыльному, — с простодушным видом заявил Огвэн.
Аббат быстро сообразил: Джилсепони догадалась, что Констанция и другие придворные дамы легко могли отсыпать часть своих порций, добавляя их к тем, что были предназначены для королевы.
Джилсепони покачала головой, удивляясь тупости Огвэна.
— Вы — лгун и глупец, — резко бросила она.
— Н-но, уважаемая начальствующая сестра, — забормотал аббат. — Ваше величество…
— Вы оставите свой пост, — заявила Джилсепони. — Отправляйтесь куда-нибудь подальше от Урсала и двора, будете служить обыкновенным священником при часовне.
— Вы забываете, что я — настоятель Сент-Хонса! — возмутился аббат Огвэн.
— Теперь уже нет! Если вы не покинете Урсал сегодня же, я сообщу королю Данубу о вашем вероломстве. Тогда вас будет ожидать позорный конец, которого, впрочем, вы вполне заслуживаете.
— Вы хотите разжечь войну между церковью и государством! — в отчаянии возопил аббат.
— Церковь отречется от вас, — заверила его королева. — Вы и сами знаете ее правила. Я же даю вам возможность остаться в ордене и вновь обрести совесть, которую вы потеряли. Но времени на обдумывание у вас не будет. Соглашайтесь немедленно и безоговорочно, иначе прямо отсюда я отправлюсь к королю, и когда он услышит эту историю, вам будет несдобровать.
Страх, отчаянное несогласие и даже гнев — за считанные секунды на лице Огвэна успели отразиться все эти чувства. Наконец он, подобно зверю, бесповоротно загнанному в угол, выпрямился во весь рост.
— Вы возомнили себя Богом, — с нескрываемым презрением произнес он.
Королева ответила ему не менее презрительным взглядом.
— Если бы я действовала как человек, вы бы сейчас лежали на полу в луже собственной крови, — спокойно произнесла она.
Огвэн попятился назад и сник.
Джилсепони знала, что делать дальше. Вооруженная кое-какими подробностями, которые ей удалось вытянуть из разоблаченного настоятеля, она поспешила назад, в замок. Ей предстояла схватка, которой она до сих пор всячески избегала. Она отнюдь не была охвачена боевым пылом; наоборот, Джилсепони решилась на это с глубокой печалью в сердце. Но она знала: на сей раз битва неизбежна.
Подойдя к покоям Констанции Пемблбери,
За дверью послышался сонный голос Констанции. Придворная дама чуть приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Когда она увидела незваную гостью, лицо ее перекосилось от злобы, однако придворная дама быстро совладала с собой.
— Я должна поговорить с вами, — сказала Джилсепони.
— Говорите.
— Наедине.
— Говорите здесь или уходите, — прошипела Констанция, вздергивая подбородок. — Мне некогда.
Раньше, чем она успела договорить, Джилсепони оттеснила ее плечом и проникла в комнату, захлопнув за собой дверь.
— Мне наплевать, королева вы или нет, но у вас нет права вторгаться в мои покои! — взвизгнула придворная дама.
— А было ли у вас право вторгаться в мое тело? — резко спросила Джилсепони.
Констанция хотела было что-то ответить, но умолкла, раскрыв рот. Неожиданное и достоверное обвинение застигло ее врасплох.
— Ч-что? — заикаясь спросил она. — Что за чепуху вы…
— Я только что побывала у аббата Огвэна, — перебила ее королева. — А до этого я навестила кухню Урсальского замка. Госпожа Пемблбери, мне известно и о травах, предотвращающих беременность, и о том, в каких количествах вы подмешивали их мне в пищу.
— А где у вас доказательства? — осведомилась придворная дама, попытавшись от обороны перейти в наступление.
— Вам было недостаточно предохранять меня от беременности? — словно не обращая внимания на ее слова, спросила Джилсепони. — Вы хотели лишить меня и самой жизни?
— Вы не знаете…
— Знаю, — это слово Джилсепони произнесла с такой яростью, что Констанция невольно отпрянула. — И король Дануб тоже об этом узнает, если только…
— Если только… — потерянно прошептала придворная дама, совсем не желая показывать свою искреннюю заинтересованность.
— Если только Констанция Пемблбери не покинет немедленно Урсальский замок, — пояснила Джилсепони. — Уезжайте, и как можно дальше. В Йорки, в Энтел, да хоть в Бехрен, если вам так угодно. Единственное условие — это место должно быть достаточно удалено от столицы.
— Но это невозможно! — воскликнула Констанция.
— Другого выбора у вас нет, — спокойно ответила Джилсепони. — Я знаю о ваших злодеяниях и, если у меня не останется другого выхода, объявлю о них публично. Я открою правду о вашем заговоре королю, придворным, а если понадобится — и всем жителям Урсала. Вы предпочитаете именно это? Хотите, чтобы я полностью вас уничтожила?
— Я не могу уехать!
— Однако остаться здесь вам не удастся, — отрезала королева. — И не стоит тратить время на совершенно бессмысленные споры. Я пришла предложить вам единственный шанс на спасение: немедленно убирайтесь из Урсала и из моей жизни. Я не собираюсь терпеть в своем доме убийцу.