Восхождение язычника
Шрифт:
— Дален, — я обратился к стоящему ближе всех другу.
— А, — он отвлекся от просмотра.
— Какие правила наставник установил?
— Да все просто, вон, видишь куст, — он ткнул пальцем в зеленый куст, — вот в него надо стрелять, а на земле под ногами камни лежат, от них, значиться, стрелять и надо. Там около семидесяти шагов, наставник отмерил. Даётся по пять стрел, чем больше попал, тем лучше, вот и все. Кто победит, тому наставник позволит лук с собой брать и стрел всяких.
Ребята шумели и приветствовали каждое попадание криком и улюлюканьем.
Дождавшись своей очереди, я подхватил лук. Он был из арсенала храмовой стражи, на таком же я и практиковался. Удивительно, что такие луки выделили еще юнцам для учебы: неужто ничего попроще не нашлось? Те же щиты качеством не блещут, разбитые, и планки ходят. Но луки были другие, с новья.
Погладил лук. Он был склеен из двух видов древесины березы и ясеня, а рукоять выполнена из мягкой кожи и приклеена к ложу, дабы пальце не скользили. Тетива была из тонких сыромятных шнурков, перекрученных с жилой. Потрогав пальцем тетиву, я убедился в ее хорошем натяжении. Подхватив одну стрелу, оглядел: древко ровное, без сколов, и тупая, без наконечника, но с хорошим оперением. Были опасения, что, пока парни упражнялись, все оперение распушат.
Приготовившись положить стрелу на тетиву, я услышал сбоку.
— Яромир, что-то же решился пострелять? Думаешь, выйдет лучше, чем с копьем, — раздался голос какого-то шутника.
Ой, а ты как будто и не видел, что я пришел и в очереди стою. Ты у меня только раздражение вызываешь. Или что, хочешь, чтобы я под смешками и зубоскальствами растерялся? Ну, удачи тебе, слизень уральский, обмудок кожаный.
Аккуратно и совсем немного я выпустил дар ветра; хороший прием освоил Яромир. Он позволял чувствовать направление ветра, его колебание, как будто он сам нашептывал, как лучше стрелять, как он заиграет со стрелой, как ее понесет. Вроде может показаться и мелочью, но это было не так. Это позволяло класть стрелы в цель более кучно и реже промахиваться.
Вероятно, это и не совсем честно, но каждый пользуется тем, что имеет. Вот и я имею дар и буду им пользоваться для своего удобства. К тому же опытный лучник и без такой помощи обходится, он сам видит и чувствует, как лучше класть стрелу.
Наложив стрелу, я вскинул лук, оттянул тетиву, прицел и выстрел, только тетива щелкнула у уха.
И стрела влетает в немного измочаленный куст, в десяточку.
— Конечно, лучше, это не с копьем, здесь другое умение нужно, — ответил я в сторону шутника.
Сам же взглядом прошелся по ребятам: мой выстрел и мои слова вызвали одобрение, а наставник даже улыбнулся и подбадривающе мне покивал.
Это еще что за чудо, как только мне тумаков навесил и душу отвел, так сразу в нормального мужика превратился, какая прелесть.
Следующая стрела, и шепот ветра в ушах, снова в десяточку. Два из пяти,
— Плять, — на эмоциях выругался, стрела вонзилась в землю возле куста, буквально в нескольких сантиметрах.
Черт, ну как так?
А по толпе ребят прошел шум от моего промаха, каждый решил высказаться на этот счет.
Взяв в руки пятую стрелу, я ее немного покатал в ладони для успокоения от разыгравшихся нервов. А так хотелось, чтобы было пять из пяти.
Прицел, задержать дыхание, и выстрел. Все, попал, четыре из пяти тоже неплохо, но совсем не то, на что я рассчитывал.
— Молодец, Яромир, ты лучше всех стрелял, — меня окружили друзья и знакомые и загомонили.
Я же вроде и рад был, но прекрасно понимал, что мог бы пять из пяти попаданий сделать, а может, и к лучшему. Умеешь считать до десяти, остановись на семи. Вздохнув, я стал наблюдать за оставшимися: еще двум парням предстояло отстреляться.
После того, как все отстрелялись, Валуй вышел вперед, и, осмотрев лук и стрелы, удостоверившись в том, что мы ничего не сломали и не попортили, обвел нас взглядом и спросил:
— Кто попал пять раз? — В ответ была тишина. И зачем он спрашивает, или сам не видел, что никто не попал.
— Кто попал четыре раза?
— Я, — мне пришлось протолкаться чуть вперед и вступить в первый ряд толпы.
Он кивнул мне.
— Кто попал три раза? — разнесся его голос над лесом.
— Я, я, я, я, я, — раздалось с десяток голосов.
— Яромир, лук твой, остальным еще стрелять, — решил Валуй.
Он даже не стал спрашивать, кто попал два раза. Действительно, какой смысл?
— А почему Яромиру сразу лук, а нам снова стрелять?
Взгляд Валуя потяжелел и прошёлся по толпе, он словно решал, стоит ли отвечать или счесть эту глупость дерзостью и наказать зарвавшегося щенка.
— Потому, — рявкнул Валуй, — он попал четыре раза, а вы нет. Стреляйте.
Повернувшись ко мне, Валуй ткнул пальцем в сторону шатра:
— Иди бери свой лук, колчан там же рядом.
Выбрав себе лук, я вскрыл колчан и осмотрел. Тетива, смазанная жиром, и с десяток стрел с разными наконечниками.
Вот теперь можно и переходить на мясную диету, можно будет охотиться.
Тихонько контролируя силу жизни, вливал ее в куст смородины, который по удачному стечению обстоятельств никто не затоптал. Когда его нашел, он был еще маленьким, еле заметным, мне по щиколотку. И вот спустя три дня экспериментов по вливанию моей целительской силы вырос мне по колено и стал полноценным кустом смородины, а не чахлым ростком.
С каждым днем он вырастал все больше и набирался сил. И куст уже начал плодоносить, видны уже цветочки и маленькие ягодки. Соответственно, я могу судить, что моя сила может влиять на растения, это не просто целительский дар, а нечто большее. Дар жизни или магия жизни.