Восхождение
Шрифт:
– Впоследствии, - добавила Диана, - что бы ни случилось с нами, останутся эти истории, нередко прямо сказочные, но для нас-то весьма реальные, поскольку касались непосредственно наших мыслей и чувств и несомненно определили наши судьбы.
– А началось все, - в тоне Дианы заговорил Леонард, - как бывает, со сказок и преданий, проявившихся в самой жизни. Но именно таким образом рождаются искусства и поэзия, то есть новый мир в череде столетий.
3
В
Граф Орсини пригласил Зинаиду Николаевну и Диану с Леонардом на карнавал.
Съехав с холма, оказались в чистом поле за Тибром, будто далеко за городом, хотя собор святого Петра высился совсем близко.
Перейдя по мосту реку, попали на узенькую улочку, которая почти тотчас вывела на Корсо с разукрашенными балконами, с многолюдством непрерывного карнавального шествия.
Отовсюду летели букеты цветов, которыми бросались, привлекая чье-либо внимание или попросту задирая. В ответ неслись пучки полевых цветов или букеты - с балконов, с экипажей, с тротуаров - весело и непринужденно, с минутным вниманием и торжеством.
Граф Орсини первым подал пример, да и Зинаида Николаевна с Дианой не терялись, поскольку сразу оказались в центре внимания, и на приветствия или вызов нельзя было не отвечать, да и многие, верно, хотели заполучить букет или даже пучки из свежих цветов из рук прекрасных дам.
Леонард, не считая себя вправе, как дамы, воспользоваться цветами графа, однако ничуть не растерялся, словно ему уже приходилось принимать участие в Римском карнавале. Поймав на лету превосходный букет из ирисов различных оттенков, он проделал несколько раз одну и ту же обманную уловку: он замахивался, целясь в кого-то, как в ответ ему несся букет не хуже его, - он ловил, а свой не бросал, словно замешкался. Таким-то образом он без труда и потрат собрал столько цветов, что смог вступить в войну во всеоружии. Ведь даже догадавшись об его уловке, обсыпали его пучками, уже в прямое наказание.
Среди пеших и тех, кто ехал в экипажах, иной раз весьма громоздких и многолюдных, нет-нет попадались маски и вообще ряженые, что в дни карнавала обычное явление.
Откуда ни возьмись, коляску графа Орсини осадили несколько молодых людей и дам в масках. Поначалу забросали цветами, а затем начали что-то выкрикивать, судя по отдельным репликам несомненно русские.
Диану узнали и шумно приветствовали; но кто-то знал о ее смерти, и в компании поднялся переполох, встревоживший Диану до слез, и граф велел кучеру повернуть домой. Она очень пожалела, что не надела маску, уступив желанию графа, который даже уговаривал ее показаться на балу в короне царицы,
Граф Орсини был беден, относительно, конечно, и для него, как для многих итальянцев, возможность заработка по случаю карнавала, вплоть до премий, была заманчива.
– Что случилось?
– княгиня не обратила внимания при всеобщей толчее и шуме на компанию русских.
– Меня узнали!
– в ужасе произнесла Диана.
– Кто?
По-русски они могли говорить и при графе, но это неловко, поэтому заговорили, лишь оставшись одни на их половине.
– Ах, все равно кто! Меня узнали те, кто знает о моей смерти, - впервые вслух в присутствии Леонарда заговорила она о себе, о жизни своей после смерти.
– Вы знали?
– Да, - отвечал Леонард, более озабоченный тем, что в одном из русских в масках он узнал Жоржа, поскольку и тот явно признал его и не скрывал этого.
– Вы не встречались здесь с Жоржем?
– Это был он?
– Диана вновь забеспокоилась.
– Где же мне укрыться от всех, кто знал меня некогда, видел на сцене, слышал о моей смерти?
– Теперь, пожалуй, трудно найти такое место на Земле с великим исходом из России, - задумчиво промолвила княгиня.
– Скорее в России укроешься.
– А как я укроюсь от самой себя?
– Возникают проблемы, какие может разрешить только Аристей, - Леонард понял, что у Дианы в Риме он появился, верно, недаром.
– Мама, мы возвращаемся в Россию? Ведь я отправился к вам в Князе-Вяземское, а оказался здесь.
Зинаида Николаевна взглянула вопросительно на Диану.
– Возвращайтесь, конечно, - сказала Диана.
– А я?
– Граф влюблен...
– Зинаида Николаевна, не могу я думать о замужестве. Разве я не замужем?
– с мольбой в голосе произнесла Диана, совсем по-девичьи.
– Ты замужем. Ты умерла. Все это в той жизни, в старой России.
– Да, конечно.
– Я бы на твоем месте вышла замуж за итальянца, коль такой случай представляется, и кто тебя узнает? Станешь настоящей итальянкой и графиней.
– В самом деле!
– заулыбалась Диана.
– Еще одна жизнь.
– Чудесно!
– А могила моя в России?
– По возвращении я буду следить за твоей могилой, не беспокойся, - сказала с грустной серьезностью Зинаида Николаевна.
– Ты смеешься, - задумчиво прошлась туда и сюда Диана.
– А Аристей?
К дому подъехала карета, усыпанная цветами, с публикой в масках. Граф Орсини вышел из дома.
– Что Аристей?
– Я видела его на Вороньей горе. Он воссоздал меня, вызвал к жизни вновь. Это столь удивительно, что все счастье в Эдеме - всего лишь детская игра.
– Диана, ты вся засветилась!
– воскликнула княгиня.
В это время снова раздался стук в дверь, глухой и далекий, затем повторился ближе, еще раз, - Диана схватилась за виски:
– Словно в гроб вбивают гвозди, - пожаловалась она.