Восхождение
Шрифт:
— Ну-ну. Выбирай, Хот или Зов?
— А Вой — можно?
— Годится. Ты?
Павел спокойно посмотрел в глаза офицеру:
— Можно Пал? Так меня в детстве звали.
— Можно. — Капитан перевел взгляд на Сашку. И последний?
— Да хоть чертом лысым. — Сашка, не отрываясь, смотрел, как за крошечными окошками проплывает лесной пейзаж.
— Да… интересный у нас нынче контингент, — глубокомысленно произнес офицер и оценивающе посмотрел на Сашкины отросшие локоны. — Добро пожаловать, Бука…
Въехавший на территорию невнятного назначения «уазик» подрулил к продолговатому деревянному бараку и, дождавшись, когда почерневшие от гнили ворота медленно и
Вниз ехали недолго. Через несколько километров показалась большая площадка с разнокалиберным транспортом, среди которого были и красивые внедорожники иностранного производства, и российская бронетехника. Все стояло рядами, словно на стоянке под гостиницей внутри очерченных белой краской прямоугольников.
— Выходи, приехали. — Капитан кивнул на широкую дверь. — Проходим по одному, предъявляем пропуска, смотрим в окошко и улыбаемся.
Новая жизнь была очень похожа на прежнюю, в смысле — в монастыре, но вместе с тем очень отличалась. Здесь не молились утром и вечером, здесь не было нарядов по столовой и по уборке помещений, здесь почти не было школьных уроков. Правда, это не означало, что жизнь стала легче…
Вместо уроков два раза в неделю были «учебные дни». Это когда, кроме обязательных кросса, тира и «рукопашки», больше никаких тренировок не было. И тогда на Сашку обрушивался прямо-таки водопад знаний. Тут тебе не школа, где можно пересидеть урок за спинами товарищей. Тут ты один на один с учителем, и каждую минуту тебя могут спросить, все ли ты понял? А объясни-ка мне вот это…
Оказалось, что иностранный язык — это просто когда с тобой весь день разговаривают не по-русски. И при этом ты стреляешь, рубишься на саблях или фехтуешь на рапирах, просто бежишь кросс километров на двадцать с рюкзаком, в который «добрый» наставник щедро всыпал пуда полтора щебенки. И никому нет дела до того, режут ли тебе лямки плечи и упирается ли в хребет острый камушек. Изволь-ка отвечать: Gan m'a t'a t'u ag f'eachaint fear f'easygach le madra myr dubh? [9]
9
Не видели ли вы бородатого мужчину с большой черной собакой? (ирл.)
10
Эта дорога ведет в деревню или нет? (яп.)
11
Скажите, как вам удалось вырастить такие прекрасные ромашки? (нем.)
Химия — это ты вместе с учителем сначала решаешь задачу, потом по результатам
Физика оказалась вообще страшно интересным делом, потому что напрямую увязывалась с метеорологией, географией, геодезией и еще полудесятком подчиненных дисциплин. А обычная задачка по физике выглядела как расчет траектории снаряда, или ракеты, или пули — нужное подчеркнуть, недостающее — вписать. Причем результат сверялся не с ответом, а с самой что ни на есть практикой. Пуля? Ступайте к станку, юноша, выставляйте ваши данные и — вперед! Потом мишень принесете. Снаряд, ракета? Милости просим в тренажерный кабинет, и вводи, Бука, полученные результаты в хитроумный компьютер. Куда вы целились, молодой человек? Ах, в Брюссель? А тогда позвольте спросить, чем вам Стокгольм не угодил?..
Но самым главным в новой жизни стало то, что у каждого из парней появился свой наставник. Если можно так сказать — «личный». На следующее утро после приезда их не разбудил, как было принято в монастыре, колокол, а просто вошел Капитан и как-то совсем спокойно, не очень-то и громко произнес:
— Доброе утро.
Но таким тоном, что все, даже любивший понежиться в кровати Вой, мгновенно вылетели из-под одеял и замерли по стойке «смирно». Капитан удовлетворенно оглядел подростков и любезно сообщил:
— Построение через триста секунд. Время пошло, — и вышел из комнаты.
За триста секунд можно сделать очень многое. Не верите? Зря. Одеться, умыться, оправиться и даже попробовать заправить постель. Впрочем, чуть позже ребятам сообщили, что вот этого от них особо и не ждут: имеется обслуживающий персонал. Но если кто хочет…
Через пять минут все четверо пареньков стояли в коридоре, одетые по всей форме, с личным оружием. А перед ними стояли четверо взрослых — в такой же военной форме без погон. Вот только оружия у этих четверых не было. Вернее — не было видно…
Между обеими коротенькими шеренгами прохаживался Капитан.
— Ну, вот, товарищи. — Он повернулся к шеренге взрослых. — Вот они — ваши подопечные. Птенцы гнезда святого, так сказать.
Капитан позволил себе легкую улыбку и показал рукой на стоящих за его спиной ребят:
— Выбирайте. С их личными делами и рекомендациями прежних наставников вы уже ознакомились, так что…
Здоровенный мужчина в офицерском камуфляже, с двумя нашивками за ранения, сделал шаг вперед, внимательно осмотрел парней. Затем уверенно шагнул к Загидулле:
— Тебя Крестом нарекли? Ну, что, Крест, будем тебя учить. — Он неожиданно хмыкнул: — Учить вражин крестить. Пошли.
И, не оборачиваясь, зашагал куда-то в глубь коридора. Загидулла поспешил за ним.
Следующим вышел крепыш с такими широкими плечами, что казался почти квадратным. Он никого не разглядывал, а сразу подошел к Владу:
— Вой? За мной ступай. — И уже уходя, бросил небрежно: — Меня Тощим зовут.
Следующий, ничем особо не выделявшийся мужчина средних лет долго разглядывал Сашку и Павла. Потом оглянулся на последнего оставшегося в строю, вздохнул и тронул Пашу за рукав:
— Пойдем, Пал.
Последний — сухощавый, неопределенного возраста, стоял напротив Сашки и разглядывал его, слегка покачиваясь вправо-влево, вперед-назад. Затем молча повернулся и потопал по коридору. Очевидно было, что это — его наставник, и Сашка пошагал за ним.
Шли совсем недолго и скоро уткнулись в лестницу-трап. Сухощавый одним движением не взошел, не взобрался, а как-то втек наверх, и Сашка услышал, как там лязгает металл. Он заторопился, взлетел за своим наставником и оказался на земле. Шел мелкий, противный октябрьский дождь-морось, тянуло холодным ветром. Сашка слегка поежился, но наставник это заметил и спросил: