Восхождение

Земляной Андрей Борисович

— …еще рано…

— …да сколько же я их держать должен?..

— …а легат приехал?..

— …лама сообщил, что будет через пятнадцать минут…

— …питомцам воды дать — не люди, чай!..

Монах в старенькой обтрепанной власянице внес две глиняные миски с водой, поставил на пол, осенил всех собравшихся крестным знамением и в молчании вышел. Волчица сунулась было к воде, но Вауыгрр, не двинувшийся к миске, наградил ее таким презрительным взглядом, что она отскочила как ужаленная.

«Ты что? Чего не попьешь?»

«Здесь не водопой!»

Внезапно Тень тронул Сашку за рукав

и легким кивком головы указал на что-то за окном. Сашка внимательно всмотрелся в темноту.

Маленькая белокаменная церковка, стоящая в полном одиночестве на невысоком холме. Чуть поодаль угадывались автомобили, автобусы, что-то еще — чуть ли не вертолет… Прильнув к стеклу, Сашка разглядел, как к церковке подошли несколько человек и скрылись внутри. И почти тут же пискнул зуммер переговорника у Тени. Он бросил руку к лицу.

— Понял. Пошли… — и подтолкнул Сашку к выходу из автобуса.

В лицо пахнула свежая ночь. Конец весны — начало лета. Короткие ночи. Все это Сашка успел обдумать, пока бок о бок с Вауыгрром шагал ко входу в церковь.

Шедший впереди Тень остановился так резко, точно наткнулся на невидимую стену. Снял фуражку, мгновенно перекрестился. Сашка проделал то же самое…

— Здравствуй, сынок, — из темноты к нему шагнул отец Сергий. — Вот и ты приехал.

Он широко благословил парня и слегка приласкал волка, который ткнулся своей лобастой головой священнику в колени.

— Я рад, что вижу тебя здесь, сынок. Я ждал этого. Спасибо тебе, Яша. — Отец Сергий благословил Тень, и тот почтительно поцеловал сухонькую темную руку. — Ступайте смело, братья мои, и вам должно пройти самим весь этот путь, ибо в конце пути ждут те, что благословят вас на подвиги.

Рука, начертавшая в воздухе крест, прижалась к Сашкиному лбу и чуть задержалась там. Сашка почувствовал, как по телу будто разливается теплая волна. Отец Сергий меж тем быстро прикоснулся к его ушам, глазам и губам. Сашка расправил плечи и шагнул вперед…

Внезапно прямо перед ним вспыхнули скрещенные факелы, осветившие высокого сурового человека в митрополичьем белом клобуке. Рядом с ним стоял отец Сергий и еще кто-то, незнакомый Сашке, в схимнической власянице и капюшоне, надвинутом на глаза. Не глядя на Сашку, митрополит спросил:

— Братья, достоин ли отрок сей того пути, что желает приять?

— Достоин, — сказал отец Сергий.

— Достоин, — чуть помедлив, ответил второй монах.

Опершись на посох, митрополит вперил в Сашку глаза, горящие каким-то невероятным огнем.

— Во имя Отца, Сына и Святого духа! Сын мой, отрекаешься ли ты от диавола и дел его?

Откуда-то изнутри Сашки помимо его воли или желания вдруг родилось:

— Отрекаюсь!

С этими словами он опустился на одно колено, однако не опустил головы, продолжая пристально смотреть на митрополита. Рядом с ним припал к земле Вауыгрр.

— Отрекаешься ли ты от суеты мира и удовольствий его?

— Отрекаюсь!

— Клянешься ли ты отдать самую жизнь свою ради торжества дела праведного и не запятнать души своей?

— Клянусь!

— Встань, брат мой, и ступай смело по пути, тобою избранному! — с этими словами митрополит благословил Сашку и чуть отступил в сторону, освобождая дорогу.

Факелы

погасли. Сашка встал и сделал несколько шагов вперед. Каждый шаг давался с огромным трудом, словно он тащил за собой груженый «КамАЗ», но он продирался сквозь неожиданно уплотнившийся воздух… И снова вспыхнул огонь…

Перед ним стоял низенький толстячок в красном. По обеим сторонам от него также были двое в монашеском облачении. Вауыгрр неожиданно припал к земле и пополз на брюхе к одному из них.

«Ты что, брат?!»

Волк не остановился.

«Вожак! Великий вожак!»

Вауыгрр сжался в комочек у ног монаха, поскуливая, как щенок, а тот наклонился и ласково потрепал его по загривку.

«Ступай, серый брат мой! В память о твоем предке из Губбио [23] да пребудет с тобою свет Божий!»

Толстячок в красном тем временем обратился к своим соседям:

— Fratres, si hunc adolescentem dignum velit via? [24]

23

По преданию, в районе города Губбио жил свирепый волк, которого укротил и обратил в веру Христову св. Франциск Ассизский (1182–1226).

24

Братья, достоин ли сей юноша того пути, что он избирает (лат.)?

— Dignus, [25] — произнес монах, ласкавший Вауыгрра.

— Dignus, — ответил второй.

Толстячок внимательно вгляделся в глаза Сашки:

— In nomine patris et filii et spiritus sancti! [26]

Сашка не слишком хорошо знал латынь. С пятого на десятое он понял, что его спрашивают о том же, что и митрополит.

— Сын мой, отрекаешься ли ты от диавола и дел его?

И снова словно бы не он сам сказал, а «им сказали»:

25

Достоин (лат.)

26

Во имя Отца, Сына и Святого Духа (лат.)

— Renuntiare! Отрекаюсь!

Он опять преклонил колено, но вновь не опустил головы.

— Отрекаешься ли ты от мира и удовольствий его?

— Renuntiare!

— Клянешься ли ты отдать самую жизнь свою ради торжества дела праведного и не запятнать души своей?

— Iuro! Клянусь!

Католический кардинал поднял руки, благословляя Сашку:

— Surge et vade, frater iter, audax delegisti! Deus tecum Benedictio Petri sedem. [27]

27

Встань, брат мой, и ступай смело по пути, тобою избранному! Да пребудет с тобой благословение престола святого Петра (лат.).