Воскресенье - пришел лесник и...
Шрифт:
— Дружище, ты хоть понимаешь, что ты несешь?!
Шон холодно ответил, протягивая Яромиру какой-то клочок бумаги с пятью печатями:
— Вот Ваша виза на въезд в Растер Гоув. Лайнер отправляется через сорок минут. Вы еще успеете пройти таможню.
— Лайнер?! Слушай, у меня тут проникатель прямо под мэрией... Ты че, спятил?! На фиг мне лайнер?!
— Проникатель придется сдать, — холодно ответил Шон. — Не волнуйтесь. Мы его выдадим Вам, когда Вы будете покидать планету. В пределах же Риадана частный транспорт может способствовать нарушению введенного паспортного режима и подписок о невыезде
Загорский метнулся на улицу, к своему проникателю. В спину ему полетела фраза:
— Не пытайтесь воспользоваться проникателем: блокирующее поле надежно обездвиживает его.
К удивлению Шона (если он еще мог удивляться) проникатель мигнул и исчез. Он словно не заметил поля. А может — просто не знал о его существовании.
— Нам повезло, что этот проникатель не земной, — уже у башни сказал Яромир. На соседней стоянке пылились и покрывались грязью десятки навеки замерших земных проникателей.
— А этот чей — варлонский, что ли? — спросил Бертрам.
— Нет, варлоны еще через Ворота Прыжка скачут... Это Артовский... С Арды... Правда — я его немножко примарафетил... Закатывайте-ка его в башню, запирайте ворота, и рассказывайте подробно все, что случилось за последние два года. С самого дня появления тут Шептуна.
— О, кстати, а я о нем и забыл! — радостно воскликнул Бертрам. — Эй, Шептун, толкай-ка сию машинку в ворота!
Скрипя и покачиваясь, зомби-Шептун поволок проникатель в башню.
— Твоя работа? — строго спросил Загорский.
— Ну не пропадать же добру, Шеф! — оправдательно начал Бертрам.
– Вот я и попрактиковался...
— Сто девятнадцатый, значит!.. — и Яромир Савельевич расхохотался.
Глава 20
Картина вырисовывалась неприглядная. Жители словно с ума посходили. Стандартные коробки домов, стандартные мысли, стандартные одежды, стандартные желания... И всем этим рациональным бредом заправляет компьютер — Машина Правосудия, выносящая стандартные наказания за стандартные нарушения. И стандартные Патрули Лояльности следят за порядком, считая нелояльным все нестандартное. Удивительно, как они только нестандартную Башню не тронули?
— А у них стандартный страх перед стандартными мертвяками, — сострил Бертрам. — К тому же тут в парке наш зеленый Сашка в драконов играет!
Загорский невесело ухмыльнулся. Надо же — единственные деревья в городе сохранились именно перед Башней Некромантера. Живые деревья. Ирония судьбы, что ли...
Что-то гулко грохнуло, и в Башне зазвенели стекла.
— А это еще что? Неужели артобстрел? — вздохнул Загорский, уже ничему не удивляясь.
— Не-а, — Бертрам перетасовывал колоду карт, раздавая "Зануде" и Сашке. — Это опять террористы что-то грохнули! Они каждый день что-нибудь рвут!..
— Для профилактики, что ли?
— Да не... Говорят — протестуют против дальнейшей вырубки лесов...
— Правильно делают. И что — помогает?
— Да не... Все равно рубят!
— А вот это — напрасно! Самому, что ли, возглавить этих террористов?
— А ты и так их возглавляешь!
— Не по... Так это что, вы с ребятами пиротехникой пробавляетесь?!
— Не-а, это Гельберг с супругой. Да Коваленко. Ушли в подполье — и творят, и творят! Нам Шон каждый день говорит: "Ваш "Ночной Патруль" должен изловить террористов!". Разумеется — мы регулярно опаздываем к месту происшествия. Шептун разок даже "Муху" послал на слежку... Ой и бахнула, куда там Коваленко! Мэрию потом два дня заново растили! Через часок наши с патрулирования вернутся — расскажут подробности...
— А я и не знал, что Гельберг женился.
— На секретарше, — кажется, Бертрам не одобрял выбор Фридриха Оттовича.
— А че таким тоном-то? — спросил Загорский, понимая, что все взятки в этой партии будут опять у Бертрама.
— А странная она. Местная, а окрутила такого офицера!
— Ловкая зато! — оборвал беседу Сашка. — А я опять проиграл...
— А ты козыря в начале-то не растрачивай, — отечески посоветовал Бертрам. — Учись, пока я жив, так сказать...
Загорский подошел к окну и выглянул наружу. Серость города угнетала.
— И что, в газетах никто не возмущается по поводу всего этого маразма? — спросил Яромир, не поворачиваясь.
— А нету газет! Уж год как не выходят! После запрета на прессу! И линии КОСМОНЕТа глушат, и Интернет помехами забивают. Только информканал и остался, а он — правительственный!
— Полный маразм! Значится — так, тяни сюда зеркало побольше, будем бумагу транспортировать. Листовки клепать начнем!
Вывести проникатель в зенит, распахнуть люк и швырнуть вниз очередную пачку листков "Голоса Сопротивления". Швырнуть — и тут же переместиться обратно, в ангар Башни. А в солнечную погоду метнуть листки прямо в зеркало, чтобы они вывалились над городом прямо из "атмосферных зеркал" или брызнули белым фонтаном из зеркал небоскребов.
Одно странно — ничего не меняется. Люди не нагибаются и не собирают листки. Люди равнодушно топают по листкам, не замечая их. Им не интересно, что же написано там. Им вообще ничего не интересно кроме собственной незримой цели... Какая их цель? И есть ли она вообще? Быть может, она -просто наваждение, чтобы прикрыть серое существование, пустое и бесполезное?.. Загорский не раз задавал себе этот вопрос, но так и не находил ответа...
С кем посоветоваться? Пока был жив отец — молодой Яромир всегда спрашивал совета у него... Но отца уже нет... Как нет и того лайнера, на котором он летел... Кого еще спросить? Кто знает? Варлоны — далеко... Мерлин? А знает ли мальчишка ответ, неизвестный взрослым?.. Император! Уж он-то должен знать! Не зря же Горт до сих пор сопротивляется!..
— Сашка, наколдуй-ка мне цветущую ветку вишни, а? Конечно, Дракон -китаец, а не японец, но все равно — лучшего символа мне не придумать.
— Я бы посоветовал не просто вишню, а сакуру, — заметил Саша.
— Давай!.. Ты у нас больше меня на дракона смахиваешь...
...— Приветствую тебя, Золотой Император! В недобрые времена пришел я к тебе с визитом. Прими эту ветвь как знак мира между нами. У нас общая беда, и без единения нам не выстоять, боюсь...
— Приветствую тебя, Победитель Зла, Знающий Пути Меж Зеркал. Добрый символ ты принес в недобрый час для меня и моего народа. Быть может, твой визит — это знак судьбы и грядущих перемен, перемен к лучшим временам.