Воскрешение из мертвых (сборник) 1980г.
Шрифт:
— Ты что так поздно — случилось что-нибудь? — тревожно спрашивает его Олег.
Ему кажется, что Ямщиков не очень твердо стоит на ногах. На лице его блаженная улыбка.
— Да ты пьян! — невольно повышает голос Рудаков. — От тебя, как из винной бочки…
Но тут он замечает, что из левого угла рта Анатолия струится кровь. Кровоточат и ссадины на скулах. В темных пятнах крови белая сорочка.
— Не пьян я, не пьян! — энергично мотает головой Анатолий. — Немного выпил, правда, но не пьян. А вид такой потому, что на нас напали…
— Ладно, проходи поскорее, — торопит его Олег. — И не шуми, стариков моих разбудишь.
Проводив Анатолия в свою комнату, Олег присматривается к нему внимательнее и обнаруживает, что не только сорочка, но и брюки его выпачканы грязью и даже разорваны в нескольких местах. Выражение лица, однако, не пьяное вовсе, как показалось Олегу в коридоре, а какое-то восторженное.
— Объясни теперь толком, что с тобой произошло, если, конечно, в состоянии? — строго спрашивает Олег Ямщикова.
— Что значит — если в состоянии? — удивляется Анатолий. — Я потратил много сил и очень устал, но я никогда еще не был в лучшем состоянии, чем сейчас. Да знаешь ли ты, что мы с Патером совершили только что почти подвиг! Мы, как два д'Артаньяна… Да, именно как два д'Артаньяна, хотя Патеру, как бывшему богослову, казалось бы, больше подходила роль рассудительного Арамиса. Мы сделали с ними то, что было бы под силу только двум д'Артаньянам — мы расшвыряли их и обратили в бегство…
— Ничего пока не понимаю, кого вы расшвыряли?
— Ну ладно, расскажу тогда все по порядку, отведи только сначала меня куда-нибудь, чтобы я мог умыться. И дай йоду залить боевые раны.
Вернувшись из ванной комнаты, Анатолий удобно располагается в любимом кресле Олега и уже более спокойно продолжает свой рассказ:
— Знаешь ли ты, где мы были сегодня? Я и Патер. У Грачева! Он пригласил нас отпраздновать получение аттестата зрелости его сестрой Мариной. Девушка, над которой мы шефствовали, когда ее братец отбывал срок за частнопредпринимательскую деятельность. Эта маленькая Маринка знаешь какой теперь стала!.. Короче говоря, встретившись с нею сегодня, я, как говорится в старинных романах, прямо-таки потерял голову!
— Ведь ты совсем недавно говорил мне, будто влюблен в Татьяну Петровну Грунину…
— Да, был, это верно, но как? Как влюбляются в красивую актрису из заграничного кинофильма. Романтично, но не реально. А тут живая, настоящая, чертовски симпатичная девчонка! От нее все там были без ума. Даже Патер…
— Не ври, Патер влюблен в свою Беатриче — Анастасию Боярскую.
— Да, он давно, еще до отречения, влюбился, в Настю, но это не помешало ему оценить достоинства Марины. Зато эти лопухи, ее школьные друзья, прямо-таки… Но, в общем-то, они хорошие ребята, а вот еще два типа, которых пригласил, видимо, уже сам Грачев, эти прямо-таки ошалели. Сначала еще ничего, только глаз с нее не сводили, а потом, когда поднабрались…
— Но ведь и вы с Патером не один только чай там пили?
— Я этого и не скрываю. Патер хоть и непьющий, но за здоровье Марины и за ее аттестат выпил пару рюмок. Я уложился в свою норму — три… Ну, может быть, на этот раз четыре рюмки…
— Кто там был еще? Не было разве подруг Марины?
— Наверное, были, но я никого, кроме нее, не видел…
— А подрались вы там, конечно, из-за Марины?
— Ни с кем мы там не дрались. Это потом, на улице, когда мы пошли домой. За углом нас уже поджидали те два типа, приятели или знакомые Грачева. С ними еще двое неизвестных нам. В гостях у Грачевых их не было. Один из них показался мне похожим на того, что огрел меня в прошлом месяце бутылкой. Вот тут-то и началась баталия… Видел бы ты, как Патер от них отбивался! Обязательно нужно вовлечь его в нашу народную дружину…
— Как бы тебя самого после такой баталии из нее не выставили, — хмуро прерывает Анатолия Олег.
— За что? За самооборону? Выходит, нам нужно было позволить избить себя?
— Как же вы все-таки выстояли двое против четверых?
— Что значит — выстояли? Мы не только выстояли, мы обратили их в позорное бегство.
— А Патера ты где оставил?
— Нам удалось поймать такси. Патера я довез до его дома, а сам поехал к тебе. Мне захотелось сразу же все тебе объяснить, и именно сегодня. Завтра, увидев наши физиономии, ты бы черт знает что о нас подумал. У меня-то еще ничего, а вот у Патера здоровенный синяк под глазом…
Несколько минут длится неприятное для Ямщикова молчание. По хмурому лицу Рудакова он видит, что тот не в восторге от их ночного похождения.
— Если ты обратил внимание, — произносит наконец Олег, — я тебя спокойно выслушал и даже постарался понять. Послушай же теперь и ты меня. Не хотел я пока тебе этого говорить, но, видно, надо, чтобы ты вел себя осмотрительнее.
— А что такое?…
— Не перебивай! — недовольно машет на него рукой Олег. — Татьяна Петровна меня предупредила, что Грачев хоть и с хорошими отзывами отбыл срок в колонии, но едва ли исправился. Он, наверное, из тех, у которых это на всю жизнь. К тому же у него есть, видимо, босс, который держит его в страхе и повиновении. Действует он, по всей вероятности, по его указке и вас с Патером пригласил на праздник Марины, конечно, не случайно.
— Но Марина тут ни при чем.
— Да, может быть. Скорее всего, она такое же орудие, а вернее, — слепое орудие в руках грачевского босса, как и ее брат. А вы с Патером, похоже, зачем-то ему понадобились. Мы, правда, полагали, что его мог интересовать главным образом Маврин…
— Грачев приглашал и его, но он без Вари не захотел, а Варя наотрез отказалась. Она боится, как бы Вадим снова…
— Она умница, — хвалит Варю Олег. — Вадим ведь в свое время много крови ей попортил…
— Ну хорошо, — нетерпеливо перебивает Олега Анатолий, — допустим, что все так. Мы, может быть, и в самом деле нужны зачем-то Грачеву и его таинственному боссу, но зачем же было на нас нападать? Хорошо еще, что мы постояли за себя, а то они могли бы нас и искалечить…
— Я думаю, — убежденно замечает Рудаков, — это получилось уже не по сценарию Грачева и его босса. Их подручные, наверное, уже по своей инициативе хотели вас как следует проучить. И, думается мне, из-за Марины.
— Да, может быть… — вздыхает Анатолий. — Но от Марины я ни за что не отступлюсь!
— Опять ты о ней!
— Да, опять, и буду так о ней всегда!.. К замыслам братца своего она никакого отношения не имеет. Ни минуты не сомневаюсь в этом. Между прочим, она собирается на наш завод, в заводское профтехническое училище…