Воскрешение Латунина
Шрифт:
Однажды после работы Премьер Ермолаев, вместо привычного маршрута к дому, дал указание шоферу ехать к так называемому «Царскому Селу» – району правительственных дач. Шофер, решив, что Николай Иванович решил подышать воздухом после нелегкого дня, резво повел машину на юго-запад от Столицы. Вскоре они оказались среди высоких особняков, спрятавшихся за внушительного вида заборами. Внезапно Николай Иванович, словно пробудившись от дремоты, велел затормозить у одной из дач. Машина остановилась, и Ермолаев, приказав шоферу и порученцу оставаться на месте, пошел к воротам, которые без
За воротами Премьера встретил крепкий молодой человек с военной выправкой и, не говоря ни слова, проводил его в дом. В одной из комнат Николая Ивановича уже ждал товарищ Возгривин.
– Здравствуй, – обратился он к Премьеру. – Ты смотрел, на «хвосте» у тебя никого не было?
– Знаешь, я не специалист, – пожал плечами Николай Иванович. – Вроде, никто не ехал. Но тебе не кажется, что это излишне?
– Береженного бог бережет. Я, в общем-то уверен в моем аппарате, но сам понимаешь… Да, ты знаешь, час назад осквернили Мемориал жертвам латунинского террора. Разбили надписи и написали краской «Латунин с нами!» Представляешь, что будет?
– Представляю, – буркнул Премьер. – А куда твои смотрят?
– Смотрят! – огрызнулся Возгривин. – Весь день демонстрациями занимались, вот и прошляпили. А у нас, в Главном Совете, разве лучше? Этот фрукт Егоров носится с предложениями кооптировать на следующем пленуме Латунина в члены Совета. Вот тогда они и, так сказать, приступят.
– Ну, уж этого не будет! – уверенно заявил Ермолаев. – Это все равно, что написать заявление о поездке на лесоповал!
– Не будет? – мрачно усмехнулся Ответственный за порядок. – А ты уверен? Что начнется в стране, когда мы официально объявим о воскрешении Латунина? Не забудь, прессу контролирует Егоров. Сегодня, между прочим, по стране зарегистрировано двенадцать демонстраций латунинцев, в том числе три в Столице! Пятеро ранены, человек сорок арестованы. А что будет завтра?
– Как только Латунина кооптируют, подаю в отставку. Надо будет обратиться к партии…
– Кто тебе даст? Тебе, да и мне тоже, не позволят даже написать заявление, а возьмут и вышвырнут с формулировкой. В лучшем случае… Через год Латунин займет твой пост, Кузьма будет Председателем Совета, а Мишутина пошлют руководить кооперацией. Нравится?
Ермолаев промолчал.
– Я сам, понимаешь, за порядок, – продолжал товарищ Возгривин. – В демократизацию, честно говоря, верю слабо, да и должность не очень позволяет. Но порядок порядком, а Латунин – Латуниным.
– Он палач, – тихо сказал Николай Ермолаевич. – Хуже Гитлера…
– Хуже. Ладно, паниковать рано. Все-таки у нас большинство в Совете. Пока, конечно. Пусть они голоснули против проекта, однако, возвращения Латунина к власти побоятся. Но терять времени нельзя. У нас два пути. Первый – скомпрометировать Латунина, да так, чтобы ни о каком его участии в руководстве и речи не было.
– Сколько уже писали? – безнадежно махнул рукой Премьер. – Все без толку. Кто верил в него, тот и верит.
– Не все писали, – жестко бросил Возгривин. –
– Мало! – помотал головой Ермолаев.
– А людоедство? – прищурился Возгривин. – Когда он бегал из ссылок, то обязательно брал с собой «корову». Питался. Это как?
– Конечно, – подумав, решил Премьер, – если все это собрать и бухнуть в печать перед пленумом… Но нехорошо как-то.
– Да, жрать людей нехорошо! – отрезал Возгривин. – В чем этот тип прав, так это насчет интеллигентских штучек и побрякушек. Тут не до сантиментов.
– Ладно, – согласился Николай Иванович, – но это на крайний случай. Ты говорил, что у тебя есть второй путь.
– Сейчас и есть крайний случай. А что касаемо второго пути… Видишь ли, по-моему, ни ты, ни я не очень верим в то, что это настоящий Латунин. Этот Рипкин… Не верю я в косенковские штучки. Вчера мы попросили твоего соседа, Красикова, проделать экспертизу…
– И что? – заинтересовался Премьер.
– Раздолбал он все эти дела. Правда, Рипкин предусмотрительно вылил в раковину свою микстуру.
– Что вылил? – не понял Николай Иванович.
– Жидкость, которая мертвые клетки оживляет. Сказал, что желает сначала получить Нобелевскую премию, поэтому будет держать формулу в тайне. Но твой Красиков накатал заключение, где вполне четко доказано, что все это афера.
– Так за чем задержка? – удивился Ермолаев. – Дадим заключение Совету…
– Тут вот какая заковыка. У этих ученых мужей до сих пор идет грызня, и заключение Красикова может вполне быть оспорено. Начнутся дискуссии, это займет месяцы, а то и годы. Кроме того, нам важнее узнать кто тот тип, которого выдают за Латунина. Вот мы и попытались доказать тождество Латунина №2 с настоящим или, что кажется вероятнее, различие…
Ответственный за порядок снял трубку телефона. Почти тотчас же в комнату вошел высокого роста молодой человек в штатском.
– Майор Гребнев, – представил его Возгривин. – Расскажите, майор, о ваших успехах.
– Здравия желаю, товарищ Ермолаев, – вежливо поздоровался Гребнев и приступил к докладу.
– Мне было поручено выяснить, кто такой человек, выдающий себя за товарища Латунина. Прежде всего, я предположил невозможное: это и есть Латунин. В нашей практике бывали случаи, когда люди, считавшиеся умершими, появлялись как ни в чем не бывало. Но тут не тот вариант. Даже если предположить, что Латунин не умер тридцать шесть лет назад… Невероятно, конечно… Но даже в этом случае ему сейчас должно было бы быть за сто лет, а этому, судя по медицинским данным, немногим за шестьдесят. К тому же Латунин был смертельно болен, а этот вполне здоров. Я предположил, что он – родственник, ну, скажем, незаконный сын или внук. Мы проверили – нет, все потомки Латунина на месте. К тому же, исключительное сходство, память о тех людях, которых знал настоящий Латунин, привычки, голос…