Воскрешение Малороссии
Шрифт:
Высокая рождаемость побуждала немцев в XVIII веке искать счастья за пределами родины. Дома для них про-сто не хватало работы. Даже для таких талантливых, как Иероним фон Мюнхгаузен.
Мюнхгаузен принадлежал к очень древнему дворянскому роду. В дословном переводе его фамилия означает «дом монаха». «Мюнх» — монах. «Гауз» — дом. Основателем фамилии был в XII веке некий рыцарь Хейно — участник крестового похода Фридриха Барбароссы. Потомки Хейно погибли в бесчисленных войнах. Кроме одного, который постригся в монахи. Ему разрешили уйти из монастыря и вступить в брак, чтобы не угас славный рыцарский род. В память этого события предки легендарного
Иметь предком участника крестового похода считалось невероятно почетным в среде европейского дворянства. Как сказали бы мы сегодня, Иероним Карл фон Мюнхгаузен был крут. Крут прямо с рождения. Не удивительно, что уже в пятнадцать лет молодой дворянин стал пажом герцога Брауншвейгского. Паж — это нечто среднее между адъютантом, вестовым и денщиком. Но вестовым и денщиком у очень знатной особы! А герцог Брауншвейгский, пажом которого стал юный барон Мюнхгаузен, был не просто очень знатной особой, но еще и родственником Российского императорского дома. Сын герцога Брауншвейгского Антон Ульрих был женихом наследницы русского престола – принцессы Анны Леопольдовны, приходившейся племянницей самой императрице Анне Иоанновне. Бездетная тетя Аня завещала трон Ане-племяннице. Так что ничего странного нет в том, что вскоре наш герой оказался в России.
Но была еще одна причина путешествия барона в загадочную северную страну. Сегодня Брауншвейг славится брауншвейгской колбасой. А тогда он славился брауншвейгскими кавалеристами, которые лихо рубили все, что видели. Как можно прочесть у того же Распе, передавшего одну из армейских баек барона: «В результате чрезмерного напряжения во время боя моя правая рука так разгулялась, что сама собой продолжала рубить направо и налево, даже после битвы, и мне пришлось целую неделю держать ее в повязке».
Как раз в это время Российская империя решила обзавестись тяжелой кавалерией – кирасирскими полками. Но породистых коней, как и офицеров-инструкторов в стране не было. Пришлось выписывать из Германии — в том числе и из Брауншвейга.
Один из первых кирасирских полков в России так и назывался — Брауншвейгский.
Летом 1736 года Анна Иоанновна объявила войну Турции. Ее причиной стали постоянные набеги крымских татар на Украину. Русской армией как раз и командовал тот самый фельдмаршал Миних. Он проявил себя чрезвычайно талантливым полководцем. Уже в первый год войны русские регулярные войска и малороссийские казаки под его командованием ворвались в Крым и захватили ханскую столицу Бахчисарай. Впервые в истории!
В следующем году армия Миниха взяла турецкую крепость Очаков на берегу Черного моря. В штурме Очакова участвовал в звании русского генерала и будущий патрон Мюнхгаузена сын герцога Брауншвейгского — принц Антон Ульрих. Сражение выдалось жарким. Под принцем была убита лошадь. Один из его пажей погиб на месте, а другой — был тяжело ранен. Принц Брауншвейгский тут же написал в родной Брауншвейг, чтобы ему выслали парочку новых пажей — взамен «испорченных» на войне. Юный Мюнхгаузен, не раздумывая, добровольно вызвался отправиться на войну в Россию. Ему было только 17 лет!
Но что еще, кроме служебного пажеского долга и страсти к приключениям, влекло Мюнхгаузена в страну медведей, водки и черной икры, как представляли в Европе Россию? Именно такой — ВОДОЧНО-ИКОРНОЙ — показывали Россию в немецком фильме «Мюн-хаузен», кстати, снятом в 1943 году — в разгар Второй мировой войны. Не поверите — шла битва под Сталин-градом, немцы отступали с Кавказа, впереди маячила Курская дуга, а государственная киностудия «UFA» снимала цветную, с кучей спецэффектов и голых женщин картину, где о ненависти к «стране северных варваров» не было ни слова! Только сплошной зимний карнавал, императрица в ниглиже и хлещущие фонтаны с вином, словно это «Сибирский цирюльник». Просто ода умению русских «отдохнуть» и «погулять» на морозе — немецкая мечта о славянском рае без «орднунга» — то есть того самого до смерти надоевшего самим немцам порядка! Да еще и снятая в самые что ни на есть гитлеровские времена, по заказу ведомства Геббельса — Министерства пропаганды Третьего Рейха! Воистину, еще одна мюнхгаузеновская история, тем более удивительная, что она абсолютно реальна!
Но настоящий Мюнхгаузен ехал в Россию не за икрой и водкой, а потому что у него не было выбора. Он был пятым ребенком в семье и сиротой с четырех лет! Ему нужно было как-то устраиваться в жизни! Хочешь, не хочешь, а поедешь. Хоть на волке... Лишь бы не быть обузой для своих близких.
В книге Распе, пересказанной Чуковским, этот период в жизни Мюнхгаузена выглядит так: «В Петербурге мне жилось хорошо. Я часто ходил на охоту и теперь с удовольствием вспоминаю то веселое время, когда со мной чуть не каждый день случалось столько чудесных историй».
Однако в реальности Мюнхгаузену чертовски не повезло! Может, он и ходил вместе со своим патроном принцем Брауншвейгским на охоту, но летом 1738 года юный паж поучаствовал в единственном неудачном походе той русско-турецкой войны! Если бы барон отправился на поля сражений годом ранее, то попал бы как раз на молниеносный штурм Очакова.
Осада этой неприступной каменной твердыни продолжалась всего... три дня! Потом русская бомба — так называли начиненные порохом ядра — попала в пороховой погреб. Половина Очакова взлетела на воздух. Вторая половина (чудом уцелевшая!) тут же сдалась.
Попади Мюнхгаузен на войну годом позже — в 1739-м, ему светила бы слава взятия Хотина — мощнейшей крепости, на Днестре. Русская армия захватила ее после победоносного сражения под Ставучанами, разгромив 100 тысяч турок.
А летняя кампания 1738 года, в которой отметился наш барон, оказалась сплошным недоразумением. Три месяца маршировали по степям от Киева к Днестру. Подошли к стенам крепости Бендеры. Постояли. Постреляли из пушек. Посмотрели на басурмана через реку Днестр и вернулись назад в Киев. Вернулись, потеряв половину 60-тысячной армии не от турецких сабель, а от хронического поноса и чумы. Ну, что рассказывать о такой войне?!
На зимних квартирах армия Миниха стояла в Киеве. В этой же крепости зимовал и патрон барона принц Брауншвейгский. Мюнхгаузен, как и другие солдаты, в свободную минуту болтался по улицам, заходил в корчму, пробовал местный шнапс — «горилку», и, может быть, даже говорил: «Матка, млеко, яйка!» Совсем, как немцы в советских фильмах о другой войне, которая случится через двести лет. А потом вспоминал многодневные переходы по безводным степям Украины, где он потел в суконном мундире и начинал выдумывать свои фантастические истории, чтобы скрасить омерзительную реальность.